Там стояла… стоял… стояло кто-то. Тень, мрак в плаще, широкоплечий мужчина с откинутым капюшоном и длинными волосами цвета бездны. Вместо глаз были чёрные дыры, откуда смотрели на неё два красных уголька. Его лицо было прекрасно и ужасно одновременно, оно заставило испытать Лунную Сову похоть такой силы, что всё намокло, и страх настолько пронизывающий, что мочевой пузырь дал сбой. Её всю трясло.

— Я пришёл не за тобой, — шепнул он, и она всем телом содрогнулась. — Мне нужно избранное дитя.

— Тып…нып-плучш-ишьнччего… — её язык онемел, и слова превращались в кашу.

Но незнакомец и без того понял, что она сказала.

— Ты красива…

Он сделал шаг вперёд, и Лунная Сова попыталась нанести удар.

Лишь попыталась — он поймал лезвие двумя пальцами, после чего… сломал его, будто оно было сделано из тончайшего люда.

Лунной Сове поплохело.

— Красива и глупа.

Он шагнул к ней ближе.

— Третьего раза уже не будет. Где избранное дитя?

У Лунной Совы, казалось, вот-вот остановится сердце, и единственное, на что её хватило, было очень писклявое детское:

— Нискажу.

Прекрасная тень улыбнулась.

— Пусть будет так, — и щёлкнула пальцами. — Но не жди пощады та, кто посмела встать передо мной, самим Вьисендо…

Весь мир умер — вот что я мог сказать, когда вышел наружу.

Не было ни ветра, ни пения птиц, ни шелеста деревьев. Даже ветра — и того тоже нет. Словно я попал в комнату, где были обычные декорации, и сейчас они лишились эффекта жизни. Или будто мир не умер, а попросту…

Замер?

Я пригляделся повнимательнее к тому, что теперь меня окружало. Стоило догадке посетить мою голову, как я стал замечать детали, которые до этого не бросались в глаза. Ветви деревьев замерли в порывах ветра, над головой зависли птицы, пролетая косяком. Перед лицом я видел пчелу, которая замерла с раскрытыми крылышками, которые практически не двигались.

Действительно, весь мир просто замер, будто время остановилось…