Хотя нет, почему?

Что бы ни случилось, есть дело, которому он посвятил всю жизнь, и постыдным будет уйти, дезертировать, отступить в такой момент, когда страна напрягает все силы, борясь с врагом, когда остался один, решительный шаг до полной победы!

У статского советника Одинцова имеется свой участок борьбы, и отдать его в чужие руки невозможно.

От этих мыслей стало немного легче, он ощутил, что вновь может дышать, двигаться и разговаривать, легко и свободно, как остальные люди. Исчезла ледяная броня, что сковывала тело и ум, но не сгинула вовсе, а словно переместилась внутрь, превратила в айсберг сердце.

Распрямившись, Олег развернулся и побрел к выходу.

— Э, ты как? — встретил его Энвер. — Может быть, отменим все, я объясню людям, скажу…

— Не стоит. Я должен довести дело до конца, — слова эти прозвучали натужно, не совсем естественно, но по крайней мере внятно и вроде бы даже спокойно, без надрывных интонаций. — Где наш извозчик?

— Сейчас найдем! — воскликнул переводчик, и рысью устремился к Айя-Софии.

Перед ней в любое время дня и ночи можно найти свободную пролетку.

Олег неторопливо пошел за Энвером — да, Кирилла не вернешь, и лучшее, что можно сделать сейчас, это продолжить жить, остаться человеком, не превратиться в воющий, плачущий комок горя.

Пусть сын, где бы он ни был, гордится отцом!

На мгновение печаль возвратилась, ударила с такой силой, что на глазах выступили слезы, но он справился, одолел непрошеное чувство, и к тому моменту, когда рядом остановился извозчик, смог даже улыбнуться.

— Залезай, поехали, — пригласил Энвер. — Немного опоздаем, но не страшно.

Святая Ирина пропала из виду, осталась позади Айя-София, серебрящимся под солнцем завитком лег впереди Золотой Рог. «Мухали» и сопровождавшие его эсминцы давно прошли мимо Стамбула, но военный транспорт все еще разгружали, и грузовиков рядом с причалами вроде бы стало даже больше.

Извозчик хлопнул поводьями, цокнул языком, и пролетка начала взбираться на крутой холм Галаты.

— Если хочешь, то мы все пойдем в мечеть и помолимся за твоего сына, — предложил Энвер. — Никто не откажется, даже те, кто плюют на минбар и видеть не желают муллу в своем доме. Сделаем, ээ?

Олег покачал головой:

— Нет, спасибо. Не надо.

Они выбрались на Истикляль, вот и англиканская церковь.

Олег тяжело спрыгнул с повозки, на миг ему показалось, что лишившиеся обычной силы ноги не выдержат, согнутся, и он повалится на мостовую словно куль на радость всем зевакам.