Литовченко вытащил печенье из маленького бумажного пакета, лежавшего у него на коленях, разломил его и сунул половину в рот. Это была его давняя привычка.

- Хочешь одну?

Он протянул пакет Марату. Марат взял одно и проглотил сразу целиком. Он знал Дениса с тех пор, как тот стал агентом ФСБ, а Марат был репортером, только что закончившим колледж. Их весьма успешное соглашение развивалось естественным образом по мере того, как каждый из них становился мудрее в реальном мире своей профессии. Марат унаследовал от своего отца золотую жилу стукачей, и когда их информация была соединена с информацией Литовченко с другого берега, он мог начинать делать хороший материал на первой полосе. Что касается Дениса, то он вполне мог позволить себе выложить сенсационную историю в обмен на первоклассного информатора. Его источники вскоре стали предметом зависти опытных агентов. С годами его отношения с Маратом становились все более изощренными, и между ними установилась настоящая дружба. Они хорошо знали друг друга, слишком хорошо, чтобы чувствовать себя комфортно сейчас.

Литовченко доел печенье и поставил мешок за сиденьем. Он стряхнул с ладоней крошки и скрестив руки на груди, повернулся к Марату.

- Мы попали в трудное положение, Громов.

Марат задавался вопросом, как Литовченко начнет разговор. Это было не особенно изящно.

- Почему бы тебе не устроить сцену для меня, Дэн. - саркастически сказал Марат.

- Хорошо, можно просто сказать: у твоей сестры чертовски большие неприятности.

- Будь ты проклят! - внезапно разозлился Громов. - Что это такое? И вообще, что ты за друг? Ты пробиваешься в мою личную жизнь, как папарацци, говоришь, что моя сестра в беде, а затем скажешь "у нас" проблема. Я не уверен, что мне нравится, как ты справляешься с этим. Ты говоришь, у Даны неприятности? - Голос Марата дрожал от гнева, и он пытался сдержать его. - Ну, мы знаем друг друга десять лет, и до сих пор ты ни словом об этом не обмолвился. Может быть, с этим можно было бы что-то сделать, если бы ты заговорил немного раньше. Где ты был, "друг"? Если она в деле, ты должен чувствовать себя настоящим Иудой.

- Все в порядке, - быстро сказал Литовченко, делая руками успокаивающий жест. - Все в порядке. - повторил он, на этот раз поймав взгляд агента за рулем, который пристально смотрел на Марата. Напряжение было достаточно сильным, оно чувствовалось в воздухе.

- Я понимаю, - сказал он. - Прошу прощения за отсутствие такта.

- Как ты собираешься извиняться за десять лет долбаной работы?

- Ты все неправильно понял, Марат. Я ничего не знал о РКО до тех пор, пока два года назад меня не перевели в отдел, занимающийся радикальными экстремистскими группировками в странах СНГ. Сначала это были случайные факты, но они накапливались. К тому времени, как наши люди добрались до Даны, было уже слишком поздно для предупреждения. Это было всего полгода назад. Это правда, Марат. Я был потрясен, когда мы, наконец, выяснили личность Луизы, но я ничего не мог поделать. Я буду с тобой откровенен. Мне пришлось подвергнуть тебя разработке. Было несколько тревожных недель, пока я занимался щекотливой работой по расследованию и в твоем отношении тоже. Начальство не собирается верить мне на слово, - Литовченко сделал паузу и посмотрел в окно. Водитель вел их по Заречной улице. Марат увидел прикрытые веками глаза Дениса и его гладкое безбородое лицо в лучах приближающегося автомобиля. Литовченко смотрел на дома. Он снова повернулся к Марату. - именно во время этого расследования я узнал о вас двоих и Зое Левкоевой.

Громов отвернулся и покачал головой.

− Смотри, Марат, мне очень жаль, но мы должны поговорить об этом. Лучше всего просто признаться в этом. Ладно? Когда я узнал обо всем, это напугало меня до чертиков. Это выглядело, знаете ли, так, как будто вы могли делать это по скрытым мотивам. У госпожи Левкоевой будет доступ ко многим сведениям, которые РКО сочтет полезными.

- Да ладно тебе, Дэн.

- Смотри. Я просто рассказываю тебе, как все сложилось. Я пытаюсь быть с тобой откровенным, ок? Вы должны признать, что это неудачная ставка. Работа заняло некоторое время, но мы, наконец, прояснили это. Это было нелегко, потому что никто не мог поверить, что ты действительно не знаешь, что происходит с твоей сестрой. Я имею в виду, что ты репортер-расследователь, - Марат цинично фыркнул, но Литовченко проигнорировал это. - Поэтому мы закрыли досье на тебя. До сегодняшнего дня все были вполне довольны. У тебя сегодня был постный день.