Жанна с удивлением отмечала, что поторапливает время, оставшееся до следующего психотерапевтического сеанса. Она находилась в том необъяснимом состоянии, когда с нетерпением ждешь встречи с человеком, пробудившем в тебе интерес и неудержимое желание видеть его вновь и вновь. Сначала она пыталась гнать от себя мысли о Марке. Но постепенно привыкла постоянно думать о нем.

Мечтательность, преобразившая ее не только внутренне, но и внешне, не могла остаться незамеченной Мариной.

— Жанна, на тебя явно действует весна. Ты прямо вся светишься, — встретила она подругу.

— Тебе показалось. Все, как обычно. Может, действительно весенний воздух освежает.

— Ну уж нет. Я тебя знаю достаточно хорошо. Не хочешь рассказать, что происходит?

— А тебе не кажется, что происходит нечто интересное с тобой? Или ты считаешь, что по тебе не видно, как ты влюблена?

— Скажешь тоже! И в кого? — Марина, явно кокетничала.

— Не хитри. Очевидного не скроешь. Об этом шушукается весь офис.

— Правда? Что действительно так заметно? Мы старались не особенно афишировать свои отношения.

— Да уж куда дальше афишировать, если Вадим буквально прижился в нашем отделе!

— Ой, Жанна, я ведь ничего тебе не рассказывала, боясь сглазить. Он необыкновенный. Внимательный, заботливый, мудрый. Я только в своих мечтах представляла такого мужчину. И вот… — она замолчала и умоляюще посмотрела на подругу: — Ты ведь не сердишься на меня?

— Что ты! Я очень рада за вас. Не знаю, что у Буравского в прошлом. Но ты точно заслужила право на счастье. Вадим и правда достойный мужчина. — Жанна обняла подругу, пытаясь прекратить этот разговор. Делиться впечатлением о Марке не хотелось. К тому же, она еще не могла понять своего отношения к нему. И естественно, не могла знать, какое впечатление произвела на своего психотерапевта.

Марк тоже с определенной дозой нетерпения ждал встречу с новой пациенткой. Ругал себя, что назначил посещения только дважды в неделю. Три дня до сеанса тянулись как вечность. Опытный психотерапевт, он мог с точностью поставить себе диагноз: здесь пахло не только профессиональной заинтересованностью в сложном случае, здесь было проявление неприкрытого увлечения. Все признаки были налицо — и нетерпеливое ожидание, и постоянно возвращающиеся мысли об этой удивительной женщине, и беспокойство, не дающее заснуть по ночам.

Марк не старался справиться с этим состоянием. Знал, что чем больше запретов, тем острее будет разгораться интерес и желание. Он анализировал причину все возрастающего чувства, но срабатывал общеизвестный принцип, свидетельствующий о том, что сапожник всегда без сапог.

Нетерпение его было столь велико, что, не дождавшись нескольких часов до назначенного времени, Марк, припарковал машину у офиса Жанны и поджидал ее у входа.

Жанна вышла не одна, а в сопровождении Марины и Вадима. Марк, как мальчишка, скрылся за углом, не желая демонстрировать всем свое нетерпение. Пришлось все-таки вернуться в клинику и уже в рабочей обстановке дожидаться ее визита.

Классика жанра — как ни торопила часы Жанна, она катастрофически опаздывала. Ее сборы, обычно занимающие считанные минуты, затянулись. То она никак не могла уложить волосы, то куда-то запропастился телефон. Лариса, наблюдавшая за ней, отметила даже легкий румянец, тронувший щеки и подчеркивающий сильное волнение.

Уже почти собравшись, Жанна решила достать что-нибудь из украшений. Первое, на что она наткнулась в шкатулке, был крестик матери. Она нежно погладила его, взяла в руку, сжала в кулак и почувствовала необъяснимое энергетическое тепло от старого потертого дерева. Лара подошла ближе:

— Жанна, что это у тебя? Ты в лице изменилась, когда достала эту странную старую вещицу. Буквально светишься изнутри.

— Это память о маме, — Жанна разжала кулак, с нежностью глядя на едва заметную червоточинку на крестике.