На стук в дверь и окно раздалось испуганно-неуверенное:

— Кто там!?

— Открывайте! Милиция! Проверка документов! — они прижались к стене в стороне от входа.

Юрась прислонил винтовку к стене и передернул затвор пистолета: для боя в тесноте помещений удобнее. Напарник с недоброй ухмылкой дополнил «парабеллум Р08» в правой — ножом в левой, держа его обратным хватом.

За дверью шуршало и постукивало — хозяйка, ещё непривыкшая к запору, никак не могла открыть тугую задвижку.

Почти без скрипа дверь распахнулась.

Сумерки предрассветной поры переходили в прохладную ясность очень раннего утра.

«День будет ясным» — мелькнуло не к месту в голове у Могутного.

Кутаясь в старую шаль, на них смотрела пухленькая девушка, с темными большими глазами на заспанном лице. Черные спутанные пряди выбившихся волос резко контрастируют с белизной ночной рубашки. На ногах обрезанные валенки.

«Сука! Уже как своим пользуется. Это я же их в сорок третьем привез Надзейке из Лунинца!» — острой болью резануло Юрася. И притихшая за последние часы обида, вновь наполнила сознание бывшего улана.

Злобыч рывком проскочил проем и плечом прижал дверь, направив на хозяйку оружие.

— Кто ещё есть в доме?

Удивленная, не до конца проснувшаяся девушка с изумлением смотрела на странных людей с оружием: «милиция», а одеты в смесь советского и немецкого обмундирования.

— Никого! Я одна. Документы сейчас принесу.

При этих словах лицо бывшего уголовника сразу расслабилось. Он сунул пистолет за ремень и перекинул нож в правую руку.

— А зачем нам документы? Мы и без них обойдемся!

Юрась вдруг понял, что медлить больше нельзя. И он выстрелил. Почти не целясь. Как на стрельбище под Новогрудком, где тренировали будущих бойцов дивизии СС «Вайсрутения».

Пуля попала девушке в сердце, прошла насквозь. Крови почти не было. Так, небольшое пятно на натянутой большой грудью рубашке. Ноги у убитой подогнулись, и она упала на спину.

«Ничего не успела понять и испугаться. Вон какое лицо спокойное. Убить — да. Но не надругаться — это было бы не по-человечески».

— Ты что! Ты что творишь, падла! — не боясь возможных свидетелей, ярился Злобыч.