— Радуйтесь! — размеренный голос Первого Вестника словно вбивал гвозди в небо. — Тьма даровала нам нового господина!
И тьма пала на мир, а вместе с ней пришёл прямо-таки зверский холод. Подданные взвыли, приветствуя лорда, взвыли со всех сторон — мощно, раскатисто, потому что имя им было — легион. Трава под ногами сменилась камнем, поле боя вспыхнуло ледяным синим светом. Вокруг бесновались в экстазе адепты и порождения Зла.
И сам охваченный непонятным, сумасшедшим восторгом, Ник взметнул руки и взвился вверх на выросшем из камня пьедестале, вознося вместе с собой герцога и бывшего оруженосца. А Призрачный Вестник словно разорвался на миллионы разноцветных молний и сверкающей грозой обрушился на Книгу Мира, прошивая насквозь все ее Листы.
Несколько секунд спустя на плечо лорда опустилась немалая тяжесть, уронив на синий камень тень огромной птицы. Ник огладил ладонью жёсткие перья, слегка подтолкнул, и ворон, распластав крылья, завис над его головой.
У подножия пьедестала ликовали вассалы. Лорд, лишь мельком видевший на балу их настоящие обличья, жадно смотрел, как истина сменяется масками, а маски вновь и вновь обращаются истиной под его взглядом.
Лишь одна, единственная фальшивая нота царапала душу. Благая весть не коснулась той, из-за которой всё это случилось. Он был готов умереть — ради того, чтобы жила Тэль. Он был Светом и стал Тьмой — из-за того, что любил. А она даже не подошла к нему…
Какой стресс? Хотя глупый вопрос. Лишиться столь крутого статуса — этого, наверное, никакая любовь не выдержит. Наверное, такое не прощают…
«Но я хочу услышать это от неё, — подумал Ник. — От моей жены, нравится ей такой статус или нет!»
И, не утруждая себя словами, мысленно произнёс её имя.
Свет не может любить Тьму. Но любил же! И даже… А теперь? Что изменилось в Нике, когда Свет в нём умер из-за любви к Тьме? А главное — КАК изменилось…
Собственные перемены я совершенно точно осознала во время представления миру нового Тёмного лорда. Я освободилась — неимоверно тяжкий груз, упавший на меня после гибели отца, одномоментно перевалился на плечи Ника. Я свободна! Если бы это случилось полтора месяца назад — купалась бы в несказанном, беспредельном счастье! Думаю, не меньшее счастье испытывал и Шэрр, вынужденный заниматься всем этим кошмаром вместо меня…
Я не лишилась ни толики магии — что любопытно, не только личной, наследственная тоже осталась при мне в полном объёме. И ни толики любви я не потеряла тоже… Напротив! Не будь уже влюблена — непременно влюбилась бы сейчас.
Даже вассалы Тёмного лорда, не скрывавшие здесь своей истинной мощи, не могли сравниться с возвышавшимся над ними мужчиной. Он действительно был воплощением самой Тьмы — безмерно опасным, беспредельно могущественным и… Безумно красивым. Голубой лёд глаз, чеканный профиль, безупречная линия плеч, губы, искривлённые в чужую, сытую улыбку… Под его ногами лежала вся Книга Мира, а над головой, завершая картину, парил, словно причудливая корона, огромный ворон. Ник был не просто великолепен — он занимал место, предназначенное мирозданием именно для него.
И все особи женского пола — от ведьм до прячущихся в тенях мелких пикси — глаз с него не сводили! С моего мужчины! Моего личного! Собственного! О чём они все отлично знали!
Наверное, среди прекрасной половины подданных Тёмного лорда без труда нашлось бы немало красоток, способных затмить меня и внешностью, и умом. Но на пьедестале рядом с Ником стояла именно я. Влюблённая по уши, изрядно злая и совершенно растерянная…
Подойти ко мне он так и не удосужился. Призвал! Магией! Вот так вот — раз! И я оказалась на сверкающем возвышении, рядом с ним, но вовсе не в страстных объятьях! Даже головы ко мне не повернул! Только сказал очень тихо: «Поговорим позже».
Я превосходно понимала, что здесь и сейчас не время и не место выяснять отношения. Дура — какие уж тут объятья! Да и прилюдный поцелуй уже состоялся… Но всё равно — крайне неприятно, когда тебя просто ставят рядом, не спрашивая согласия. Как вдруг понадобившуюся вещь, за которой лень сходить ножками! Мало того — походя переодев в шикарное платье и приукрасив сотуаром, в разы великолепнее того, в котором я танцевала на балу.
Конечно, я обязана здесь быть… И исчезнуть будет и глупо, и недостойно дочери моего отца… И понятно, что Нику сейчас не до меня… Но что, если ему вообще теперь — не до меня?..
Положение спас Лекс. Правда, и герцог упорно ловил мой взгляд и пытался указать на что-то, но Лекс просто дёрнул за камешек подвески и прошептал на ухо: