Так что, ещё проверить надо, кто окажется более преданным советской власти. И товарища Сталина человек из будущего, уже зная кое-что о нём и о временах впереди, уважал более других.

— Ну что Вы, Яков Моисеевич? Да я за социализм, за Советский Союз, за товарища Сталина любого врага к чертям собачьим! Чтоб ни одного фашиста на земле не осталось! Зубами грызть буду! — пришлось вымолвить командиру роты, всего-то прибывшему в штаб за заданием на текущий день. А тут, вон, решались политические вопросы.

— Ну, ну, не выражайтесь, Василий Михайлович. Раз так, то и в партию вступить надо. Рекомендации дадим, хотя бы я, и вон комбат тоже. Боевой командир, отличный танкист, видели уже в деле. Знаем, что самого настоящего пролетарского происхождения, крестьянин и рабочий. Что же, ни в чём предосудительном, антисоветском, пусть и жили раньше в Польше, не был замечен. Вы же, товарищ Стефанович, белорус, из-под Бреста-Литовского, с временно оккупированных панской Польшей земель?

— Да, Яков Моисеевич, полещук, как говорится, тутошний! — постарался Василий улыбнуться самой искренней улыбкой. — Правда, мать с женой теперь в Горьком, на заводе работают. Где, Вы уж и сами знаете. Отец в империалистической голову сложил. Единственный успел народиться. Мать и вырастила, и воспитала. Я бы этих фашистов-немцев в куски порвал!

— Ну, товарищ Стефанович, не равняйте немецкий пролетариат с ихними фашистами. Понятно, что Вы успели столкнуться с ними в Польше. Да и здесь тоже. Говорят, что целую немецкую артиллерийскую батарею положила ваша рота. Что же, молодцы. Ну, ничего, придёт время, и немецкий пролетариат сбросит с себя фашистов.

Сказал бы Вася, когда сбросят фашистов, да нельзя было. И видел он этот самый немецкий "пролетариат" только через танковый прицел и потом как раз на участке в два квадратных метра.

— Я, Яков Моисеевич, скажут партия и товарищ Сталин, этих фашистов своим танком по земле размажу. Чтобы и следа их на свете не осталось! Изверги! И как только земля их носит!

— Не горячитесь, Василий Михайлович. Видно, что достойны Вы стать членом ВКП(б)! Советский гражданин, Брестская область уже с осени в Белорусской ССР. Рабочий, красный командир, отлично проявили себя. Ну, как, желаете в партию?

— Да я всем сердцем, Яков Моисеевич!

Вот так и стал попаданец не кем-нибудь, а самым настоящим кандидатом в члены ВКП(б).

Немного порадовала личный состав роты небольшая экскурсия в этот самый Выборский замок, пусть и немного неприглядный. Война есть война. Конечно, танкисты вовсю, от души, сфотографировались у знаменитой башни, кажется, святого Олафа. Кто-то из ранее побывавших тут красноармейцев уже успел лихо нацарапать угольком на одной из стен, да вполне крупными и красивыми буквами — "Выборг наш! И всегда будет нашим, советским!" Ну и, подписался — "7 стр. дивизия. Иван, Пётр, Вася! Само собой, добавилась и другая надпись "Здесь были танкисты товарища Стефановича!" А что, получилось вполне к месту.

У финнов тут до последнего находился наблюдательный пункт, внизу же располагались склады, и всё они бросили после капитуляции. Правда, многое уже прибрали вездесущие стрелки, успевшие побывать тут ранее. Но удалось поживиться и танкистам, так, кое-какими вещичками и кое-чем из еды и даже выпивкой. Охрана замка из красноармейцев оказалась малочисленной и за всём никак не успевала уследить. Да и не так уж они усердствовали — так сказать, вполне понимали героев-танкистов, немало постаравшихся для этой экскурсии.

День и ночь, конечно, пролетели мгновенно. А уже утром тринадцатого марта бригада тронулась в путь. Правда, батальон Ведёрникова вышел из места расположения только после обеда и почти самым последним. А к ночи он успел оказаться уже чуть севернее Котки, небольшого такого городка на берегу Финского залива, в километрах ста с лишним от Выборга.

Ничего примечательного по пути не случилось. Снег да леса, да замерзшие болота. И вообще никого из местных жителей. Все попрятались. Да и боевое охранение не то что вооружённых финнов, а даже и никого из гражданских бы не подпустило бы к колонне. Советские войска уже успели уйти вперёд и, по слухам, вели бой где-то на другой стороне реки Кюмийоки. Говорили, что так же уверенно постарались танкисты другого батальона с тяжёлыми танками, почти с ходу прорвав линию жиденьких, на скорую руку возведённых укреплений. Да и, поговаривали, что дух финских вояк уже был прилично надломлен.

К сожалению, ночевать предстояло в какой-то финской деревне, чуть севернее Котки. Деревня есть деревня, но немного на европейский манер. Посмотреть сам городок не получалось, да и ночь на дворе. К тому же, финны в Котке умудрились закрепиться. Больно уж место было подходящим для обороны. Множественные рукава речки Кюмийоки, да ещё, то ли острова или же полуострова, куча заливов, и где тут наступать нормальным образом? А эта самая речка, как сообщили отцы-командиры, оказалась весьма порожистой, и во многих местах даже не замёрзла. Мосты были взорваны самими финнами или же заранее разрушены советской авиацией. Ну, кто же думал в самом начале войны, что наступление будет таким успешным?

Ну, ничего, теперь-то уж не страшно. Одолеет Красная Армия финнов, однозначно одолеет. Немного осталось.