— Нет еще.

— Жаль. Ее надо поставить в первый номер. Так что же написать этому «наполеончику»?.. — Барон легонько постукал себя по подбородку набалдашником трости. — Что?

Он быстро придвинулся к столу, взял листок, долго мычал, бросал на бумагу слова, зачеркивал, снова мычал:

— Вот. «Ты уехал пьянствовать к себе на родину. Некрасиво же оставлять своих товарищей пьянствовать в чужом селе. Председатель реввоенсовета — Барон».

— Не очень здорово... Но сойдет, — согласился Гордеев.

Матвей жалел, что Илья не посоветовал Барону написать резче. А еще лучше было бы уговорить Барона поехать на мельницу. Пусть бы схватились...

— Возьми, Матвей, отвези Нестору Ивановичу, — сказал Барон.

Не успел Бойченко подумать, что это распоряжение похоже на провокацию, как Гордеев вступился за него:

— Ну уж нет. Пошли вестового. Тому делать нечего, а Матвей у меня работает. Гранки вычитывает.

— Тоже верно, — быстро согласился Барон.

Матвей понял, от какой опасности спас его Илья.

Пакет передали в штаб, Барон остался ждать ответа в культотделе. Матвей засел за гранки и проработал два часа. Илья редактировал статьи, а Барон сидел у окна и нервно барабанил тросточкой по подоконнику.

Наконец ввалился бледный, как полотно, вестовой.

Барон вскочил:

— Что ответил Нестор Иванович?

Не говоря ни слова, вестовой снял шапку и проткнул пальцем дыру от пули:

— Господь хранил. Спасибо Левке Задову — под локоть подтолкнул батьку. Упросил его, чтоб не брал напрасный грех на душу. Вот и весь ответ, товарищ Барон.

— М-да... Благодарю, — медленно проговорил Барон. — Останусь-ка я, Илья, у тебя обедать.

Барон остался ночевать в культотделе, а наутро, чуть свет, прибежали его искать: батька созывал совещание командиров всех частей махновской армии, штаба и реввоенсовета.

— Все-таки он послушался меня! — воскликнул Барон. Он долго и с особой тщательностью одевался, крутился у зеркала, словно актриса перед выходом.