— Да. Там действительно была подпольная антифашистская организация. В сентябре сорок четвертого года гестапо разгромило ее.
— И все? Никаких фамилий?
— Больше ничего. Только несколько строк в сводном общеимперском отчете о «беспорядках» в лагерях военнопленных.
Сологубов потер кулаком крутой подбородок, разочарованно сказал:
— Да, этого, конечно, мало...
— ...для того, чтобы мы поверили вам? — с улыбкой закончил за него Дружинин.
Сологубов неожиданно тоже улыбнулся — впервые, за сегодняшний разговор. Он только сейчас начал понимать, что его дело, похоже, идет на лад и что подполковник, по-видимому, всерьез предлагает подключиться к какой-то нужной для них работе. Значит, он ему все же верит!
— Тут вопрос, разумеется, не только в доказательствах, которых нам не удалось получить, — сказал Дружинин после непродолжительной паузы. — Мы основательно изучили всю вашу жизнь. Беседовали с целым рядом хорошо знавших вас людей. Имеем несколько отзывов от ваших солагерников: все-таки удалось кое-кого разыскать из числа названных вами.
— А вы, Николай Васильевич, не боитесь, что я вас подведу? — улыбнулся опять Сологубов.
— Такого, вроде, быть не должно.
— А вдруг выкину какой-нибудь фортель?
— Если, не дай бог, это случится, меня, конечно, по головке не погладят, — усмехнулся Дружинин. — А в общем, издержки будут не так уж значительны.
— Почему же?
— Введя вас в дело, мы до определенного времени не станем раскрывать перед вами всех карт.
— Следовательно, работа по этому делу явится для меня как бы проверкой?
— В известном смысле да. Но вас это не должно смущать, вы в разведке не новичок. Что касается меня, — продолжал Дружинин, — могу прямо сказать: я вам верю, Петр Константинович. В противном случае не предлагал бы столь ответственной работы.
— Спасибо, — взволнованно сказал Сологубов. — А могу я узнать, в чем конкретно заключается моя будущая работа?
— Обстоятельный разговор о деле у нас впереди. Оно связано с вашим возвращением в разведцентр «Служба-22».
Сологубов посмотрел на подполковника и с нескрываемым разочарованием сказал:
— А я почему-то думал, вы хотите мне дать подходящую работу здесь, в Союзе.