— Мировой был мужик, душевный, добрый, — сказал он задумчиво.

— Почему был? — спросил Сологубов.

— Как почему? Решку ему немцы сделали.

— Какую решку? — не понял Петр.

— Обыкновенную. Девять граммов свинца в грудь. Перед строем расстреляли.

— Когда? За что?! — Сологубов с побелевшим лицом вскочил со скамейки. Но тут же, овладев собой, сел, тихо попросил: — Расскажи!

И Головастик усталым, равнодушным голосом стал рассказывать, как в сентябре 1944 года гестаповцы каким-то образом напали на след, тянувшийся от местных немецких коммунистов к лагерным подпольщикам. Среди военнопленных начались повальные обыски и аресты. Тридцать три человека было расстреляно. А семерых, в том числе руководителя подпольной организации, бывшего комиссара, повесили. Виселица была устроена на плацу, куда согнали военнопленных из всех пятнадцати блоков лагеря.

Это известие ошеломило Сологубова. Много дней он был всецело под его впечатлением, без конца думал о случившемся. Федор Лесников был его настоящим другом, а комиссар (это, надо полагать, был Бородач) принадлежал к числу людей, которые не забываются и после единственной с ними встречи... Теперь их нет в живых. И вместе с ними ушла из жизни нераскрытой тайна сотрудника немецкой разведки Петра Сологубова. Кто же вместо них может приподнять завесу над его вынужденным перевоплощением? Только он сам. А кто поверит ему?... Чем он докажет, что это было в действительности, а не выдумка, не мимикрия в целях самозащиты?

Сологубов не знал, что делать. Целыми днями он валялся, не раздеваясь, на койке в бараке, напряженно думал, пытаясь найти выход из создавшегося положения.

И вдруг все разрешилось сразу, в один день. Это произошло примерно через месяц после разговора с Головастиком. Как-то после завтрака Сологубова срочно вызвали к коменданту лагеря. Петр заставил себя побриться, почистить ботинки и пошел.

В приемной ожидали своей очереди человек десять. Сологубову не нашлось места, и он вышел в коридор. Встал у раскрытого окна, закурил. И тут услышал негромкий разговор по-английски. Петр выглянул в окно и увидел внизу, на крылечке внутреннего двора, двух американских майоров, сидевших на перилах с чашками кофе в руках. Они говорили о какой-то «группе русских», которую комендант лагеря должен куда-то отправить по требованию представителя советской администрации в Германии.

— Но как им удалось пронюхать об этом? — спрашивал рыжий майор.

— Ума не приложу, — отвечал другой. — Подняли целый скандал: «Союзники, а скрываете у себя в Оберурзеле военных преступников, которые должны предстать перед судом на Родине!»

— Ну, а что наш шеф?

— Шеф не дурак! Решил передать им разную шваль, что не представляет для нас особой ценности, — пускай на них отыграются.

— А остальные?

— Наиболее нужных нам уже переправили в другой лагерь. А еще одну группу переселим в старый тифозный барак. Туда люди маршала Жукова едва ли решатся заглянуть...

Этот случайно подслушанный разговор не мог не припомниться Сологубову, когда он оказался в кабинете лагерного коменданта.

— Вот видите, вы напрасно волновались, — о улыбкой сказал на чистом русском языке американский полковник. — Все обошлось наилучшим образом. Завтра утром приедут советские представители, и вы, мистер Сологубов, получите долгожданную возможность отправиться на родину.

Уходя от коменданта, Петр уже твердо знал, что делать. Он не станет дожидаться утра, когда за ним и другими военными преступниками, находящимися в Оберурзеле, прибудут из Берлина специальные машины с железными решетками на дверях...