Глава 18

Мы разошлись по разным комнатам, когда за окном уже брезжил рассвет. Я переживала, что трачу слишком много времени на разговоры, но внутренний голос подсказывал, что спонтанные решения принесут больше вреда, чем пользы. Знание – сила. Именно поэтому в маленьком мирке мне и не давали почти никаких знаний. Мне не говорили правды, не пытались чему-то меня учить. Злата никому не давала оружие против себя. Мудро. Но подло. Как можно жить столько времени во лжи? Как она умудряется не запутаться в ней?

Михаилу я постелила в спальне родителей, а сама закрылась у себя в комнате, но заснуть так и не смогла – думала. Перебирала в памяти отдельные моменты нашего разговора, сопоставляла их с тем, что знала до этого дня, и поражалась тому, насколько далеко далеко можно зайти, если тебя ведёт жажда обладания.

Я ведь тоже была такой, когда вцепилась в Пашку, как клещ. Переступала через свою гордость, через предостережения родителей и друзей, через необходимость думать о своём будущем. У меня была цель – заполучить конкретного мужчину. Всё остальное не имело никакого значения. Заполучила, обожглась и осталась ни с чем.

Цель Златы – Михаил и бессмертие. Ей не нужен дар Нави, она и без него получит всё то же самое, если проведёт ритуал. За долгие столетия своей жизни она многому научилась. Она – единственная преемница всех тех чародеев, кому не повезло застрять в Ивилирионе. Это большая сила. Очень большая. Плюс другие способности, данные Навью одарённым – их она тоже забирает себе. Например, возможность создавать петли времени – она украла её у кого-то, как крадёт у Марты магию прорицаний. Страшно… А ещё страшнее то, что мать помогает ей в этом.

После ритуала у Златы будет намного больше, чем у любого бессмертного чародея – бессмертие и неприкосновенность, обманом полученные от обитателей маленького мирка, вся их сила, все знания и способности. Она обретёт такое могущество, какое и представить-то сложно.

А ещё этот ритуал создаст очень сильный перевес в сторону магии. Другие миры Златы разрушались, всегда возвращая своё содержимое в Явь, хотя она и пугала всех, что большое количество магической энергии опрокинет шаткую конструкцию в другую сторону. Баланс поддерживался просто для того, чтобы не произошло очередное разрушение, и не пришлось начинать всё сначала. А вот Ивилирион стопроцентно «лопнет» в Навь – для этого он и предназначен. Могущественная, бессмертная и неприкосновенная чародейка сможет войти туда, куда до неё не ступала нога ни одного живого человека. И всё ради того, чтобы найти Михаила. Или нет? Может, у неё другая цель, а мой демон – лишь средство её достижения?

Самое ужасное заключалось в том, что Михаил не знал, зачем Злата ищет именно его. Эта часть её помыслов оставалась тайной за семью замками. Любовь? Желание получить всё, что когда-то давно было у ненавистной старшей сестры? Нет, здесь явно крылось что-то совсем другое. Ведьма ведь понятия не имела, что возлюбленный Дарины стал демоном, пока он сам однажды случайно не сунулся в её сны, идя по наводке низшего инкуба. Она не пыталась искать его до того дня, когда защитная магия бессмертной матери спасла чародейке жизнь. Михаил отступился, ушёл, а лет эдак через сто узнал, что Злата всеми возможными и невозможными способами пытается узнать его новое, посмертное имя.

Он предполагал, что цель ведьмы – способность инкубов пить магию и жизнь смертных, которую Злата как-то сможет заполучить после ритуала. Но для этого любой другой высший демон сгодится, поэтому её желание найти именно Михаила сводилось к банальной одержимости и безумию. Хочу, и всё тут! И из-за этого «хочу» ведьма уже неоднократно теряла возможность провести заветный ритуал. Непонятно, в общем.

Зато многое другое стало понятно после затянувшегося до утра разговора.

Земля – самая устойчивая стихия, поэтому Злата и затаскивает в свой мирок тех, кто практикует именно эту стихийную магию – это позволяет ей удерживать Ивилирион на одном месте, а иначе он блуждал бы по планете, гонимый то туда, то сюда реальными и магическими ветрами. Близняшки – урождённые маги огня, поэтому их силы и имеют красноватый оттенок. Злата была бы счастлива, если бы их стихией тоже была земля, но бессмертие – очень редкий дар, поэтому ей приходится довольствоваться тем, что есть.

Магия Лады – тоже земля, но у этой чародейки своя, особая роль. Она поддерживает связь мирка с Явью и поэтому живёт за пределами внутреннего защитного барьера. Это она открыла тогда Наташке дверь, но именно её я так ни разу в магическом мире и не увидела. Лада – вход и выход одновременно. Без её помощи нельзя ни войти в Ивилирион, ни выйти из него.

А я вышла. Дар Нави спал в моих предках на протяжении многих поколений. Если Дарине он достался от матери с примесью множества заимствованных довесков, то постепенно вся эта преемственная магия растеклась по многочисленным «не первенцам» – чужое уходило, а дарованное Навью очищалось. Я получила этот дар первозданно чистым – таким, каким его знали только самые первые бессмертные волхвы. Чистая магия Нави. Поэтому её не видела Злата. Поэтому Лада только ощущала присутствие во мне каких-то сил, но не могла понять, каких именно. Поняла только тогда, когда знак дара на моей руке проявился.

Мой дар защищал меня от вторжения чужой магии. Сам, без дополнительных приказов, потому что был так устроен. Если бы Михаил завершил процесс высвобождения во мне магических сил, всё потом сложилось бы совсем иначе. Увы, я попала в лапы к чародейкам с полусонным даром, который вроде бы чувствовал, что он нужен, но не понимал, зачем именно, и нужно ли ему вообще просыпаться. А потом я дала клятву, Злата начала рыться в моей голове, меня научили пользоваться общей магией Ивилириона, и дар понял, что пора окончательно проснуться и открыть мне глаза на творящийся вокруг беспредел.

Чистая магия Нави заключает в себе все стихии одновременно, поэтому она и не имеет определённого цвета. Белая, серебристая, жемчужная – у неё нет радужных оттенков до тех пор, пока бессмертный чародей не начнёт принимать в себя чужие силы. Мне повезло – Злата разрешала пользоваться общей магией, но не позволяла брать её себе. Мой дар после десятка дней пребывания в её мирке остался чистым, а таким он был намного сильнее, чем, например, «запятнанная» преемственностью магия Лады. И обучала меня теперь сама Навь, если то, что Михаил сказал о моём сне, правда.

Да, Злата через одарённых старушек черпала такую же магию из Нави и растворяла её в общем запасе. «Всё и сразу», как сказал Михаил. Без ритуала ведьма не смогла бы удержать всю эту силу в себе, поэтому пока что только брала и сразу же «складывала в копилку» на будущее. Я видела, как она «брала» – в домике Марты. Последующий процесс растворения полученного остался для меня неизведанным, но это и неважно. Важно то, что будет потом, когда настанет ночь тринадцатой тьмы. У Златы есть всё для ритуала, кроме одного бессмертного чародея. У неё даже высший демон есть, хотя это и не Михаил.

Ох… С пленённым Лерцем всё было намного сложнее, чем я предполагала, и эта правда стала самой неприятной частью в нашей с Михаилом беседе.

Мой демон шёл по пути едва теплившейся во мне жизненной силы, чтобы закончить начатое, пока не наткнулся на очередное детище Лады и Златы. Оценил масштабы сотворённого ведьмами безобразия и понял, что пора вмешаться. Не ради себя, а потому, что живому путь в Навь заказан не просто так.

Злата слишком далеко зашла в своих амбициях и закрыла глаза на то, что ритуал, к которому она так долго готовилась, не просто откроет для неё врата в Навь, но и оставит эти самые врата настежь распахнутыми. Если все эти тысячелетия, прошедшие после разделения, Навь просачивалась в реальность тонюсенькими струйками, то через образованную ритуалом брешь она хлынет неудержимым потоком и снова заполнит собой весь мир.

Моей фантазии хватило только на то, чтобы представить себе нашествие призраков и чудовищ, но Михаил знал о Нави намного больше, чем я. Он сказал: «Начнётся хаос». Так сказал, что сразу стало понятно – никакое воображение не в состоянии нарисовать подлинную картину грядущих бедствий.