– Он ушёл в Навь вместо них. До того, как там появилась Злата, а потом и я.

Я ещё долго сидела с открытым ртом и переваривала услышанное, а мой демон терпеливо ждал, когда процесс переваривания закончится, и можно будет продолжить беседу. Потом он рассказал мне о том, как по незнанию хотел воскресить свою любимую Дарину, душа которой уже давно растворилась в Нави. Как сбежал с каторги и нашёл чародея, который согласился ему помочь. Как у них ничего не вышло, но он всё равно стал преемником этого колдуна, не желая останавливаться на достигнутом. Как умер, провалившись зимой под лёд. Как стал демоном и понял, что потратил свою жизнь на недостижимое.

– Ты всё ещё любишь её, – сделала я печальный для себя вывод из его рассказа.

Михаил немного помолчал, добивая этой тишиной мои и без того раздавленные чувства, а потом произнес:

– Я её помню.

Грустно и отстранённо. С явным сожалением об этой утрате.

Я даже не заметила, что по моим щекам текут слёзы, пока он не стёр их осторожным и мучительно нежным прикосновением.

– Почему ты плачешь?

– Потому что дура, – я отстранилась и кулаками размазала солёную влагу по лицу. – Злата построила этот мир не для того, чтобы получить бессмертие, да? Ей ты нужен? Поэтому она на высших демонов охотится?

Смена темы – лучший способ скрыть чувства, а мне это было ой как необходимо. Одно дело считать себя влюблённой в мерзавца, а потом обжечься на его лжи, и совсем другое – по-настоящему любить того, кто никогда не ответит тебе взаимностью. Я же изначально знала, что моя любовь будет безответной, пусть и по другим причинам. Но я думала, что у демонов нет души, что они не способны на чувства… М-да. Сама себе организовала пытку, снова связавшись с этим демоном. Лучше бы он не рассказывал мне ничего. Нет, не так. Лучше бы я его вообще никогда не встречала.

– Злата хочет всё и сразу, – сообщил тем временем мой мучитель. – Она…

Она прекрасно знала, что не сможет получить дар бессмертия, потому что у Нави строгие правила на этот счёт. Зато она нашла способ украсть этот дар, что давно уже сделала бы, если бы не была одержима желанием поймать Михаила. Он объяснил мне, что именно было нарисовано на том пергаменте, который я подписала своей кровью.

Символ пути магии заключал в себе именно тот смысл, который услужливо донёс до меня призрак колдуна Василия. Широкое основание действительно означало жизнь, а расходящиеся в стороны лучи на его вершине – бессмертие, смерть и посмертие. Сам по себе этот знак был просто информационным и не имел никакой силы – просто схема, изображающая то, что уготовано чародеям в конце их жизненного пути. Ну а внутри круга, отсекающего длинные лучи до размеров того, который означал просто смерть, этот символ говорил об отсутствии выбора. Фактически я добровольно лишила себя права выбирать между смертью и бессмертием и отказалась от пути своей магии в пользу того, кто составил этот документ. Не в пользу маленького мира, как мне расписывали, а в пользу Златы, как я и предполагала с самого начала.

Дальше – больше. Маленькие знаки-закорючки, которые были внутри круга, и которые я по памяти нацарапала для Михаила шариковой ручкой на клочке бумаги, мне тоже истолковали неправильно. Не верность, а служение. Не преданность, а подчинение. Не послушание, а безволие. Покорность в результате этого короткого ликбеза так и осталась покорностью, а вот символ самоотдачи на самом деле означал жертвенность. В целом разница получилась не такой уж и ощутимой, но после объяснения, что значит треугольник с точкой в центре, всё встало на свои места.

Три стороны – бессмертие, смерть и посмертие. Всё, что уготовано людям Навью – возможность жить вечно, упокоение души или бессрочное служение загробному миру. Сложенные в треугольник, эти перспективы олицетворяли саму Навь, а точка в центре – жизнь. Всё вместе трактовалось как «жить Навью» – та самая награда полусотне древних волхвов. Учиться у Нави, черпать силы из Нави, стать частью Нави в том качестве, в каком захочется – возможности обладателя этого дара были безграничны.

Ну а если сложить вместе всё перечисленное, то дословно получалось следующее: «Я, Ирка Майская, по глупости природной, по незнанию и доверчивости безвозмездно отдаю всё, что даровано мне Навью или когда-либо мной у этой самой Нави украдено, бессовестной лгунье Злате для того, чтобы она могла стать бессмертной. При этом я клянусь служить ей верой и правдой, подчиняться любым её прихотям, покорно и безропотно сносить всё, что Злата отпустит на мою долю, и даже принести себя в жертву, когда для этого придёт время». Дура, проще говоря.

Вот тебе и дом престарелых ведьм, где одинокие чародеи, не желающие становиться после своей кончины демонами, спокойно доживают остаток своих дней. Благотворительность, ага. Она всё это время жертвы собирала для ритуала, который даровал бы ей желанное бессмертие. По четыре жертвы на каждую сторону треугольника. Четверо просто одарённых – линия смерти. Четыре преемственных чародея – линия посмертия. Четверо бессмертных, включая мать Златы – Ладу, которая по собственной воле или другим путём, но отдаст себя коварным планам дочки.

И всё равно что-то не сходилось. Я даже список набросала, кто в Ивилирионе чем богат. Четверо одарённых – Марта и ещё три старушки. Четверо чародеев – Степан, Иза, Порфирий и та бабулечка, которую я условно считала Варварой. Бессмертные – Лада, я и девочки, у которых всего один дар Нави на двоих. Получалось, что там вместе со мной было даже тринадцать обитателей, а не двенадцать, но одного бессмертного явно не хватало, а Михаил ведь говорил, что собран полный комплект.

– Злата чародейка, – вторгся в хитросплетение моих логических умозаключений голос Михаила. – А Варвара бессмертная.

– Но тогда Злата тоже должна быть жертвой, – не поняла я. – Как она бессмертие-то получит, если умрёт?