Иностранцы продолжают управлять российскими банками

С точки зрения права, все банки, действующие в нашей стране, являются российскими. Они зарегистрированы в российской юрисдикции, и их деятельность регламентируется законами и другими нормативами Российской Федерации. Когда говорят, что тот или иной банк, действующий в России, является иностранным, имеют в виду, что его капитал полностью или частично принадлежит нерезидентам — иностранным юридическим и физическим лицам. Большая часть таких иностранных банков в России — дочерние структуры известных во всем мире банков. В начале 2007 года в банковской системе Российской Федерации число кредитных организаций с участием нерезидентов в капитале, по данным Банка России, составило 153. Максимальное число таких организаций было зафиксировано на начало 2014 года — 251. На начало 2021 года их число уменьшилось до 124. Доля иностранцев в совокупном уставном капитале кредитных организаций на начало 2007 года равнялась 15,90 %. Максимального значения этот показатель достиг в начале 2014 года — 26,42 %. А в начале 2021 года он был уже равен 14,37 %. Из 124 действовавших на начало 2021 года кредитных организаций с участием нерезидентов у 72 кредитных организаций (58,1 % от их общего количества) доля нерезидентов в уставном капитале составляла более 50 %.

У отечественных банков, которые являются «российскими» не только по юрисдикции, но и капиталу, до 24 февраля прошлого года была сеть зарубежных учреждений, но их было несравненно меньше, чем число учреждений иностранных банков в России. Дочерние структуры за рубежом были лишь у таких лидеров банковского сектора, как Сбербанк и ВТБ. Кроме того, у них и ряда других российских банков были зарубежные филиалы и представительства. Уже первые санкционные пакеты коллективного Запада предусматривали жесткие рестрикции против ведущих российских банков — блокировку операций через систему СВИФТ, закрытие корсчетов в западных банках, запреты на проведение кредитных операций с российскими банками и т. д. Кроме того, заморозку зарубежных активов. Последняя мера особенно затронула Сбербанк и ВТБ, у которых, как я отметил, была создана достаточно обширная сеть зарубежных учреждений, часть из которых — в недружественных странах. О том, какова судьба дочек, филиалов и представительств российских банков за рубежом, летом прошлого года глава ВТБ Андрей Костин объяснил на примере одной своей «дочки» в Германии: «Давайте объясню на бытовом уровне. У нас был банк в Германии, отлично работающий банк, который в состоянии рассчитаться по всем своим обязательствам, вернуть все свои активы. Нас отстранили от управления, поставили своего управляющего, и говорят — ну вот сейчас банк расплатится со всеми, а потом вы можете даже продать свой банк, только деньги вам всё равно не вернут: их просто заморозят на счетах» [47]. Относительно возможности в судебном порядке отменить санкционные решения в отношении заморозки зарубежных активов российских банков Костин высказался уверенно: «идея совершенно утопичная». Он сказал, что единственное средство остановить санкционный беспредел — действовать по принципу «зуб за зуб»: «Санкции имеют такой статус, что с ними бороться трудно. Закон для всех, а для нас санкции. Я скорее имею в виду схему “зуб за зуб”». И он пояснил: «Я эту идею тестирую на всех, включая высшие эшелоны власти… Почему, если в Европе, в Германии заморозили наши активы, ввели внешнее управление, мы должны на это спокойно смотреть? Разве не справедливо будет хотя бы разменяться? Почему там у нас просто отбирают, давайте компенсируем наши потери. Никакой политики — чистый бизнес. Европейские банки готовы были на первом этапе к обмену (Их российских активов на европейские активы ВТБ. — В.К.), а потом вмешалась власть и запретила им это делать. Они хотели обменять, у них достаточно большой размер кредитов в России, им тоже деваться некуда, потому что вроде бы кредиты хорошие, но местные надзорные органы требуют от них 100‐процентных резервов. Обеим сторонам выгодно».

Увы, вместо принципа «симметрии», или «зуб за зуб» мы до сих пор видим «игру в поддавки» со стороны Москвы. Нет, конечно, какие-то ограничения для иностранных банков в России вводятся. Но с большим отставанием от того, что делает Запад в отношении российских банков. У нас до сих пор более пятидесяти банков, полностью или частично принадлежащих нерезидентам, продолжают оставаться в России. С Россией распрощались, в первую очередь, те банки, у которых в нашей стране были представительства. Здесь издержки, связанные с уходом, минимальны. В 2022 году из страны ушли 10 представительств иностранных банков. Среди них, в частности, представительства французского банка CIC, кипрского Hellenic Bank и двух германских банковских групп Helaba и KfW IPEX Bank. На начало нынешнего года в России всё ещё оставалось 28 представительств иностранных банков.

Что касается «дочек», то некоторые сами «заморозили» свою деятельность в России. Другие функционируют и очень даже активно. Некоторые остаются по той причине, что не хотят терять хороший бизнес. Но большинство хотели бы уйти, но не могут. Ещё год назад громогласно о сворачивании деятельности в России заявили немецкие банки Commerzbank и Deutsche Bank, а также американские банки JP Morgan Chase и Goldman Sachs Group. Другие иностранные банки без большого шума стали готовиться к эвакуации, подыскивая в России покупателей на свои бизнесы.

Но выяснилось, что продать свой бизнес в России они не могут. Владимир Путин утвердил перечень из 45 банков РФ, в которых нельзя совершать сделки с долями иностранцев из недружественных стран. Для таких сделок нужно особое решение правительства (а фактически, как говорят наблюдатели, самогó Путина). Соответствующее распоряжение главы государства в конце октября 2022 года опубликовано на официальном портале правовой информации. В перечень вошли системно значимые банки Райффайзенбанк и «ЮниКредит» — «дочки» австрийского Raifef isen Bank International (RBI) и итальянского UniCredit, а также входящий в топ‐30 Ситибанк, принадлежащий американской Citigroup. Одна из финансовых групп, которой удалось продать свою «дочку» до президентского указа, была французская Societe Generale, которая продала свой бизнес — Росбанку, а также страховые компании — Владимиру Потанину. Но не всем банкам так повезло: в конце июля 2022 года HSBC согласился продать свой банк местному «Экспобанку», однако сделка ещё не завершена — стороны не получили одобрения со стороны подкомиссии правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в РФ (эта инстанция уполномочена, согласно Указу Президента РФ, давать разрешение на продажу иностранного банка или его доли). На начало марта ожидаемого HSBC разрешения всё ещё не было.

А вот австрийский Raifef isen Bank International (RBI) пока не инициировал заявки на получение разрешения на уход из России. Потому что «дочка» австрийского банка очень неплохо себя чувствует в нашей стране. И даже извлекает немалые выгоды из ситуации, когда практически все российские системообразующие банки оказались под санкциями. Для неё открылись дополнительные ниши бизнеса. Конечно, на Западе косо смотрят на австрийскую банковскую «дочку» в России, но её «мама» убеждает Вашингтон и Брюссель, что, мол, она хочет вызволить «дочку», но Путин не отпускает. Отчасти, в этих словах есть правда. Ведь, как сообщил в феврале этого года Raifef isen, на его российскую «дочку» приходится 40–50 % платежей России с другими странами. Кроме того, за прошлый год её депозитный портфель вырос на треть.

В феврале этого года Минфин США начал расследование в отношении австрийской группы Raifef isen Bank International в связи с её российским бизнесом. Как сообщил Reuters, США усилят контроль над банком, играющим важную, критическую роль в российской экономике. И в то же время, по предварительным данным, российская «дочка» Raifef isen в прошлом году получила рекордную прибыль. Она обеспечила более половины всей прибыли австрийского банковского холдинга. Raifef isen Bank International продолжает свою мантру насчет того, что он «уходит», но, думаю, что не уйдет и до конца нынешнего года. Хорошо, банку Raifef isen нужна Россия для того, чтобы получать рекордные прибыли. А России банк Raifef isen нужен для того, чтобы обходить западные санкции (прежде всего по части международных платежей).

Но что можно сказать об остальных 44 банках из Указа Президента? Над ними (впрочем, как и над Raifef isen) нужен жесткий контроль. Через них могут совершаться операции, которые, мягко выражаясь, могут не совпадать с национальными интересами Российской Федерации. Или даже угрожать национальной безопасности страны. Как ни крути, ни верти, они представляют тот самый коллективный Запад, который ведет с нами необъявленную войну. И первое, что надо сделать: ввести внешнее управление на «дочками» нерезидентных банков. Подобно тому, как ещё год назад ввели внешнее управление в отношении «дочки» ВТБ в Германии (о чём сказал А. Костин). Увы, этого до сих пор не сделано.

В тех банках, действующих в юрисдикции Российской Федерации, где капитал российский и иностранный, западные акционеры и западные топ-менеджеры по-прежнему продолжают участвовать в управлении этими банками. Между прочим, в январе 2023 года Президент России Владимир Путин подписал Указ, согласно которому российские компании, которые относятся к сфере машиностроения, энергетики и торговли, получат право принимать корпоративные решения без участия в обсуждении совладельцев из «недружественных» стран. Согласно Указу, компании могут не учитывать голоса иностранных акционеров «при определении кворума и результатов голосования по вопросам повестки заседания органа российского хозяйственного общества».

Удивительно, но почему-то для банков пока таких норм не вводилось. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Это позиция Банка России, защищающего интересы нерезидентов из недружественных государств. Примеров такой позиции достаточно. Ряд российских чиновников, а также глава ВТБ Андрей Костин в июле прошлого года выступили с предложением вводить внешнее управление в российских «дочках» банков недружественных стран [48]. Центробанк был решительно против. Его глава Набиуллина заявила, что вмешиваться в управление иностранных банков не будет: «Что касается внешнего управления, наша позиция заключается в том, что если российские “дочки” иностранных банков, а по нашему законодательству это российские банки, если они соблюдают все установленные нормативы, нормально работают с клиентами, проводят расчеты, никаких внешних управлений вводить не нужно. И, на наш взгляд, оснований для этого в настоящий момент нет». И это на фоне того, что в Европе в это время уже вводилось внешнее управление на «дочки» российских компаний (о чём я писал [49]).

Выступая 2 марта нынешнего года на встрече с банкирами, организованной Ассоциацией банков России, глава Центробанка Эльвира Набиуллина затронула вопрос участия нерезидентов из недружественных стран в управлении российскими баками. Вот что она заявила: «Попытки лишить акционеров, которые участвуют в управлении банка только за то, что их позиция может не совпадать с рядом других акционеров, мне кажутся неправильными». Также: «Если мы без обоснований, без прозрачных способов будем каким-то образом неугодных акционеров лишать права акционеров, это, мне кажется, приведет к таким негативным системным последствиям» [50]. Подобная защита интересов западных банков (за которыми, конечно же, стоят и западные политики, развязавшие войну с Россией) вызвала справедливую негативную реакцию наших сограждан в социальных сетях. Известный блогер Сергей Аксенов в связи с «откровениями» госпожи Набиуллиной на встрече Ассоциации банков России даже опубликовал материал с очень запоминающимся заголовком: «Если госруководство не угомонит Банк России, Банк России “угомонит” Россию» [51]. Вот заключительная часть материала: «Мы много писали о проделках регулятора. Но это уже вообще за гранью. Банки — кровеносная система любого государства. Куда они направят денежные потоки или заблокируют, туда они и пойдут или не пойдут. Догадайтесь с трех раз, какие такие корпоративные решения будут принимать представители враждебных нам стран, окопавшиеся в наших банках? Я думаю, ответ понятен. У меня, как у гражданина, простой вопрос к руководству ФСБ, к Совету Безопасности: как вы считаете, то, что творит руководство ЦБ — это нормально? Это совпадает с вашими целями и задачами по защите государственной безопасности нашей страны?» [52] Что ж, Банк России уже долгие годы играет против России. Особенно это стало очевидно с того времени, когда на Неглинную, 12 (адрес Центробанка) пришла госпожа Набиуллина. Она уже десять лет пребывает в кресле председателя Банка России и за это время нанесла ущерб России больший, чем все санкции коллективного Запада вместе взятые.

Юанизация на смену долларизации. В России она уже происходит

Китай давно стал вынашивать амбициозные планы сделать юань по-настоящему международной валютой. Такой, которая, по крайней мере, могла встать рядом с долларом США. Важной вехой в выведении юаня на мировую орбиту стало решение совета директоров Международного валютного фонда в 2015 году о включении китайской валюты в «корзину СДР (специальных прав заимствования)», что означало получение юанем официального статуса «резервной валюты». Таковыми также являются доллар США, евро, британский фунт стерлингов и японская иена. Однако за это время особого прогресса в укреплении позиций юаня в мировых финансах не произошло. Так, согласно ежемесячному бюллетеню “RMB Tracker”, в январе 2023 года доля юаня в операциях, проходящих через систему СВИФТ, равнялась 1,91 %. По доле в операциях СВИФТ юань был лишь на пятом месте после доллара США (40,12 %), евро (37,88 %), британского фунта (6,57 %), японской иены (3,15 %). К несчастью для юаня, за два года его доля в операциях СВИФТ даже сократилась (в январе 2021 года она составляла 2,42 %). А доля доллара США за это время даже несколько укрепилась — с 38,26 до 40,12 % [53].

Правда, эксперты отмечают, что китайские банки и компании в последнее время стали всё больше пользоваться альтернативными СВИФТ системами. В частности, они создали свою собственную систему информационного обеспечения платежей, которая называется CIPS (China International Payments System). В 2021 году через CIPS были проведены внешние платежи на сумму 80 трлн юаней (12,7 трлн долл.). Если суммировать платежи, которые проходят через СВИФТ и CIPS, то, по оценкам экспертов, китайский юань твердо занимает третье место, но, мягко выражаясь, сильно уступает доллару США и евро.

Доля доллара США в совокупных международных резервах стран мира за последние десятилетия заметно снизилась. По оценкам швейцарского Credit Suisse (которые несколько отличаются от данных МВФ), доля доллара в резервах центральных банков в 1975 году составляла подавляющие 87 %, в 2015 году — 65,3 %, а в конце 2022 года лишь 58,0 %. Но вот у китайского юаня занять нишу, освобождавшуюся от доллара США, не очень-то получалось. В 2015 году доля китайской валюты была менее 1 %. А вот на 1 октября прошлого года, по данным МВФ, она составила 2,8 % (пятое место после доллара США, евро, японской иены и британского фунта) [54].