— Ленту Александровскую?!
Карлов сглотнул, а Розен отмахнулся, потом начал объяснять, припоминая слова императора:
— При мне повелел орден новый учредить, святого равноапостольного князя Владимира. Из пяти степеней, чтоб награды были от солдата до фельдмаршала, и от матроса до адмирала. И все эти кресты новые пообещал, коли пороховой запас взорвем, причем всем — живым и мертвым…
— Жаль моряков твоих, побило всех обломками насмерть, или нет, не знаю. Но утопленников баграми поднимали из-под воды. Тебе повезло — волной набежавшей на отмель вышвырнуло. Мне доложили, я посмотрел и живо у себя спрятал. Сразу понял, что к чему. Так теперь ты кавалером станешь, вообще первым на флоте, — в голосе Федора прозвучала такая вселенская грусть и тихая зависть, что Розена проняло.
— Давай выпьем за кавалерство твое будущее…
— Погоди, не спеши. Ты ведь на брандвахте стоишь?
— Ага, по Неве могу круги разворачивать, если ветер. А нет, так две барки весельные. Решился бы к крепости рвануть, так меня с верков расстреляют, булькну только.
— На шанцах с норда пушки установили?
— Нет, из воды только достают. А вот за каналом батареи поставили и по крепости бьют. Да «Самсон» наш бомбы кидает, капитан Неплюев выслужиться хочет перед Катькой — только канониры его норовят все время промахнуться. Он бегает по палубе и на всех орет. Вот и все — более нигде пушек нет, хотя с «Париса» могут по берегу выставить, чтоб от вылазок брандеров новых уберечься.
— Ветер сейчас какой?
— Норд-вест ровный, хоть к Шлиссельбургской крепости сейчас плыви — попутный!
— Так не теряй времени, Федя. Немедленно поднимай якоря и ставь все паруса! Прорывайся вдоль северного берега, раз на тех шанцах пушки еще не стоят — потом поздно будет. Крепость стрелять по яхте не будет, если два больших полотнища красных на стеньги поднимешь, — Розен улыбнулся, глядя на возбужденное лицо Федора Карлова, ведь тот даже заерзал на табуретке. И тихо пояснил:
— Скампавея к Кексгольму ушла, а государь с Зотовым, что «Ласточкой» командует, сигнал тайный обговорили. Да нас с Фомичевым Иоанн Антонович о том уведомил…
Глава 5
Форштадт Шлиссельбурга
Генерал-аншеф и сенатор Петр Панин
после полудня 7 июля 1764 года
— Дайте им хорошенько, Яков Александрович! Чтобы Шлиссельбург пламенем весь объят был!
Генерал-аншеф Панин хищно оскалился, чуть приоткрыл рот, по ушам сильно ударило ревущим звуком. Громоздкая осадная пушка, что полвека тому назад палила по Риге, изрыгнула пламя, послав в крепость почти пудовый гостинец в виде литого чугунного ядра, способного размолотить даже крепкий камень. А сероватый известняк, из которого сложены стены древнего новгородского Орешка, и подавно.
Бомбардировка шла уже два часа, успели установить полдюжины ломовых пушек и пару гаубиц за каналом. Еще два десятка орудий дожидались своей очереди, их нужно было поставить ночью на шанцах, когда обстрел из крепости не будет мешать земляным работам — гарнизонные солдаты и мужичье пугливы, и днем разбегутся в разные стороны, и так их гвардейцы еле собрали и согнали как стадо.