Силин читал текст, но смотрел поверх бумаги на офицеров. При словах о жаловании все чрезвычайно оживились, Алексей Петрович мысленно ухмыльнулся — он многократно проклинал тяжеленые мешки серебра и золота, которые Иоанн Антонович приказал взять с собою. Их везли на скампавеи до озера Вуоксинского, но потом начались трудности — пришлось вести лошадей, груженных тяжелыми мешками, под уздцы.
Но не зря все эти перенесенные страдания, когда усталость и сон одолевали. Но дошли почти за тридцать часов, от Шлиссельбурга по Ладоге, через Кексгольм до Выборга. Слово, данное императором Иоанном Антоновичем, через час будет выполнено, все получат жалование!
Узнавши о возложенных на него правах, и о присвоенном чине генерал-поручика, Алексей Петрович возликовал всей душой — этого часа он так долго ждал. И теперь был готов выполнить приказ императора любой ценой, видя на лицах офицеров точно такую же решимость пойти в бой, сокрушить изменников и спасти царя даже ценой собственной жизни. И горе тому кто станет у них на дороге!
— Всем слушать мой приказ! Экипажи и роты подвести к присяге командирам незамедлительно! Жалование получить в казначействе и выдать в точности, как положено. Корабли к походу и бою подготовить, по галерам распределить десант по пехотной роте на каждую! Сроку подготовки три часа! Драгунским полкам под командованием генерал-майора Колчина выступить на Петербург через два часа по готовности! Выполнять!
Перед глазами Силина на площади начался круговорот, на первый взгляд хаотичный, но на самом деле строгий и определенный. Зеленые пехотные и синие драгунские мундиры быстрыми шагами стали выходить из крепости, черные, с белым и зеленым, устремились к синей глади залива, к лодкам у берега, что должны были развести по многочисленным галерам и кораблям, усыпавшим залив…
Глава 3
Шлиссельбург
Иоанн Антонович
после полудня 7 июля 1764 года
— Сегодня они больше строить шанцы не будут, государь. Да и форштадт хорошо горит, дым густой пеленой по Неве тянется, — подполковник Бередников ухмыльнулся, а Иван Антонович мотнул головой, молчаливо соглашаясь. Действительно, даже без подзорной трубы можно было хорошо видеть, что пригороду, покинутого жителями по приказу фельдмаршала Миниха, крепко досталось.
Швах!
Из башни было хорошо виден внутренний двор, где стояли три мортиры, похожие на большие уродливые ступы, стоящие на больших колодах. Одна из них только что изрыгнуло пламя, и теперь ее, как соседку справа, готовили к новому выстрелу. Никритина сильно удивили тяжеленые трехпудовые бомбы, что имели ушки — держась за них, канониры и опускали зажигательный снаряд в «ступку». Дальность стрельбы из таких чудовищ была небольшой, но до форштадта они вполне доставали.
Швах!
Раздался очередной выстрел — кургузая мортира немного подскочила при выстреле, сила отдачи была огромной. По сути, примитивный аналог миномета, только короткий, с большим калибром, стреляет недалеко, и скорострельность не впечатляет — если в час десять выстрелов сделать, то это вроде рекорда. Точность у сего «бога войны» никакая — так что стрельбу рекомендуется вести по площадям, а форштадт на роль такой жертвы вполне подходит — и там сейчас творился самый настоящий ужас.
— Тушат, тушат, не потушат, заливают, не зальют, — пробормотал Иван Антонович, глядя на языке пламени, что прямо на глазах пожирали целую улицу, дом за домом. Но рассмотреть происходящее мешали густые клубы черного дыма.
— Государь, завтра с утра они начнут бомбардировку крепости, а то и к вечеру, — голос Бередникова был предельно серьезен, ухмылки не чувствовалось. Комендант посмотрел на него тревожно, у Никритина возникло ощущение, что подполковник как та собака, чувствует что-то нехорошее, а выразить словами свои ощущения не может. Но он ошибался — Бередников заговорил четко и по существу:
— Они под прикрытием дымной пелены сейчас уже разгрузили транспорты, ваше величество! А дальше или дождаться ночи и устроить орудия в шанцах, которые нужно соорудить, пока на реке туман стоит, либо уже сейчас установить пушки и гаубицы у канала, разобрав дома. И, скорее всего, генерал-аншеф Панин так и сделает — при штурме одной прусской крепости он подобный замысел осуществил. Тогда через час, не позже, нас начнут обстреливать, и в первую очередь стену, где был пролом от прошлой бомбардировки — ее наспех залатали, а башню так и не восстановили. Но кто же знал, что война такая предстоит?!