Несомненно, что женская одежда в XV–XVI веке отличалась роскошью. Это не могло не вызывать раздражение церкви. Не случайно, многие церковные проповеди и обличения относились именно к тому, как одевались женщины. В 1425 году монах Бернардино в своей проповеди во Флоренции обличал роскошество женских одеяний. Он спросил замужнюю женщину, почему она одевается, как проститутка. Та ему ответила, что это нравится ее мужу. Но Бернардино не удовлетворил такой ответ. «Дома ты одеваешься, как булочница, но когда выходишь на улицу, одеваешься роскошно». Такая одежда не для мужа, а для того, чтобы доставить удовольствие мужчинам на улице.

Церковники обвиняли флорентийских женщин в развращенности, в демонстрации «животного» начала. Другой флорентийский проповедник, Савонарола, выступал против того, что женщины слишком обнажают грудь, и одевают длинную одежду. В проповеди в 1490 году он сравнивал женщин с коровой, потому что они не прикрывают грудь, как коровы, и носят одежду наподобие коровьего хвоста. Ему вторил Бернардино, говоря, что современные женщины одевают на себя одежды, наподобие змеиного хвоста, и это знак грядущей катастрофы[31].

Все эти моралистические суждения выдают только одно: женская одежда становилась предметом пристального внимания мужчин. Несомненно, что наряду с осуждением роскоши, существовало ее признание и одобрение.

Кроме того, существуют свидетельства о быстрой смене моды. В Италии моралисты осуждали слишком частое заимствование французской моды. В самой же Франции были сильны влияния итальянской и испанской моды. Впрочем, такие заимствования моды наблюдаются и во многих других странах, что свидетельствует скорее о межкультурных контактах, о росте путешествий и торговых связях, чем о щегольстве. Как отмечает Я. Буркхардт, «частая смена фасонов платья и усвоение французской и испанской моды занимает нас не как признак обычного щегольства, но как культурно-историческое свидетельство быстрого темпа жизни в Италии около 1500 года»[32].

Паоло Уччелло. Портрет молодой женщины. Около 1460–1465.

Музей Изабеллы Стюарт Гарднер

Доменико Гирландайо. Сцены из жизни Святого Франциска: Утверждение устава Францисканского ордена. Деталь: Антонио Пуччи, Лоренцо Медичи Великолепный, Франческо Сассетти и его сын Теодоро. Роспись капеллы Сассетти в церкви Санта-Тринита, Флоренция

В целом стиль жизни итальянского Возрождения, который передает нам искусство этой эпохи, свидетельствует об утонченности, о проникновении эстетического начала в любую бытовую деталь и обыденную сферу жизни. Сошлемся еще раз на Буркхардта. «В XV — начале XVI столетий все внешнее бытие было здесь более утонченнее и эстетичнее, чем у других народов. Значительная часть из множества тех маленьких и больших вещей, которые составляют в общей сложности современный уют, комфорт, впервые появились в Италии. На хорошо вымощенных улицах итальянских городов езда в экипажах была распространена более, чем в других городах мира, где чаще ходили пешком или ездили верхом, а если ездили в экипажах, то не для удовольствия. У новеллистов можно особенно много узнать о мягких эластичных постелях, драгоценных коврах, туалетных принадлежностях, нигде более не упоминаемых. Обилие и изящество белья подчеркиваются особо. Многое здесь принадлежит уже к области искусства; человек с изумлением открывает для себя, что искусство всесторонне облагораживает предметы роскоши. В эпоху позднего Средневековья весь западный мир пробовал свои силы в том же поприще, но либо не мог вырваться из условностей готического декоративного стиля, либо производил на свет пестрые, ребяческие пустячки; итальянский же Ренессанс действует свободно, с полным сознанием своих задач и творит для гораздо большего круга ценителей и заказчиков»[33].

Витторе Карпаччо. История Святой Урсулы: Встреча нареченных и отъезд паломников.

1495. Деталь. Галерея Академии, Венеция

Искусство Возрождения демонстрирует самые разнообразные типы одежды: роскошные и красочные у женщин, строгие и элегантные у мужчин, очаровательные у детей. Но при этом все эти одежды предельно функциональны, они предназначены для определенного времени, места и возраста. Это еще раз подчеркивает единство утилитарной и эстетической функции, которая так характерна для всей ренессансной культуры.