– Молчи! Тихо! Если бы гости приехали, они бы с шумом приставали, приветствия делали. А тут все тихо. Боюсь, что это другие «гости». А вот еще – теперь на корме!

– Давай иди на нос, а я на корму, – принял решение Дружинин.

– А у тебя хоть оружие есть?

– Нет, но некогда уже в каюту бегать. Придумаю что-нибудь. Давай, некогда время терять!

Два оперативника разошлись в разные стороны. Углов вдоль борта двинулся на нос. Из тумана навстречу ему выплыли несколько фигур. «Сенатор» уже вынул из-за пояса пистолет, но тут услышал французский говор, смех… Это был кто-то из участников вояжа. Он двинулся дальше. Прямо навстречу ему шли двое. На них были треугольные шляпы и плащи, как и на многих спутниках императрицы, однако, в отличие от беспечных участников вояжа, эти двое не разговаривали и не смеялись, опустив головы, они быстро направлялись в середину судна.

«Они!» – мелькнуло в голове Углова.

– А ну стой! – скомандовал он.

– Почему вы нам препятствуете? – ответил один из незнакомцев. – Мы прибыли с другой галеры, в гости к графу Румянцеву.

Незнакомец говорил по-русски, так что его желание посетить знаменитого военачальника выглядело правдоподобно.

– Потому препятствую, что на сегодняшний день князем Потемкиным отдано распоряжение всякие визиты прекратить, – сурово ответил Углов. – Из-за тумана и угрозы нападения. Вы разве не знали? Возвращайтесь в свою лодку.

Он блефовал – никакого такого распоряжения князь Потемкин не отдавал. Но ведь гости не могли этого знать. Все зависело от того, как они себя поведут. Если послушно вернутся на свою лодку или даже начнут горячо спорить – значит, они и правда участники вояжа. Но если…

Он не успел додумать это «если». Второй незнакомец, не участвовавший в переговорах, внезапно бросился на оперативника, в его руке блеснул кинжал. Углов выстрелил. Нападавшего швырнуло к мачте, и он свалился на палубу. Но это не остановило его товарища. Тот выхватил шпагу и бросился на Углова.

У «сенатора Корнера» тоже была при себе шпага, и он стал защищаться. Но тут же обнаружил, что противник значительно превосходит его во владении холодным оружием. Острый клинок кольнул его в плечо, затем в грудь; он почувствовал, как по телу заструилась кровь.

В это время на корме раздался звук выстрела, затем шум борьбы. Как видно, Дружинин тоже вступил в бой.

Незнакомец со злостью выкрикнул что-то неразборчивое и прекратил наступать на Углова, как видно, растерялся, не знал, что делать.

В это мгновение из тумана вынырнула еще одна фигура, высокая и стройная.

– Что здесь такое? Почему в руках оружие? – услышал Углов голос, который показался ему знакомым.

– Это заговорщик! Покушение на императрицу! – воскликнул он. – Помогите, его надо захватить живым!

– На императрицу?! – вскричал тот. – Смерть подлецу! – И, выхватив не шпагу, а саблю, ринулся в бой.

Тут Углов узнал своего помощника – это был фаворит Екатерины юный Дмитриев-Мамонов. Сразу стало очевидно, что оружием он владеет значительно лучше оперативника и даже лучше нападавшего противника. При этом любовником Екатерины владело настойчивое желание убить человека, покусившегося на императрицу. И как Углов ему ни кричал, Дмитриев-Мамонов продолжал наступление, и его сабля в следующую секунду погрузилась в грудь незнакомца чуть не по самую рукоять.