Глава 11

На следующий день плавание продолжилось. Участники вояжа уже вполне обжили свои суда, привыкли к жизни на воде. Теперь они куда чаще пользовались челноками, чтобы плавать в гости друг к другу, малые суденышки так и сновали весь день между большими галерами. По берегам вновь потянулись нарядные деревни. С какого-то момента они стали еще наряднее, посаженные возле них деревья образовали целые леса. Здесь пролегала граница между Малороссией, доверенной управлению князя Румянцева, и Новороссией, находившейся под властью светлейшего князя Потемкина.

К вечеру путешественники прибыли в столицу светлейшего – новый город Кременчуг. Здесь встреча была особенно великолепной. Корабли флотилии с берега приветствовали артиллерийскими залпами. Когда императрица сошла на берег, ей и ее спутникам были поданы роскошные кареты. По сторонам дороги стояли толпы нарядно одетых людей, все – с цветами в руках. По бокам кареты верхом скакали сам Потемкин, два генерала и лучший эскадрон кирасир. Когда императрица прибыла к дворцу, там был устроен парад войск.

Дворец, специально построенный для приема императрицы, ей очень понравился. Еще больше понравился сад при дворце – настоящий парк, будто перенесенный на берега Днепра из окрестностей Петербурга. Восхитила Екатерину и церковь Кременчуга. Вечером она отправила губернатору Северной столицы Брюсу письмо такого содержания:

«В Кременчуге нам всем весьма понравилось, наипаче после Киева, который между нами ни одного защитника не получил. И если бы я знала, что Кременчуг таков, как я его нашла, я бы давно туда переехала. Чтобы видеть, что я не попусту имею доверенность к способностям князя Потемкина, надлежит приехать в его губернии, где все части устроены как можно лучше и порядочнее, города строятся, недоимок нет. В трех же малороссийских губерниях, оттого что ничему не давано движения, недоимки простираются до миллиона, города мерзкие и ничего не делается».

В Кременчуге императрица задержалась на четыре дня. В церкви во время обедни архиепископ Амвросий произнес здравицу в честь государыни, а митрополит Самуил уподобил ее Христу, явившемуся своим ученикам после Воскресения. Также в честь Екатерины хор в 186 человек исполнил специально сочиненную кантату. Вечером было дано представление в театре. Императрица была в восторге и заявила Потемкину, что лучше устроить прием уже нельзя. На что наместник Новороссии ответил, что государыня во всем и всегда права, но тут она заблуждается, ибо в Херсоне прием будет еще пышнее.

В ожидании обещанного приема флотилия 4 мая отплыла дальше. По пути они побывали в Екатеринославе, где Потемкин решил возвести огромный собор, который должен был превзойти собор Святого Петра в Риме.

Утром 6 мая, когда отплыли от Екатеринослава, на реку упал густой туман, так что в нескольких метрах уже ничего не было видно. Флотилия поплыла медленнее, впрочем, никаких мелей, тем более скал в этом месте не значилось, так что причин для тревоги не было. Тем не менее «американского сенатора Корнера» с самого утра грызла непонятная тревога. Он не находил себе места и все бродил по палубе «Десны» от носа до кормы. «Инженер Френдли», видя беспокойство своего товарища, подошел к нему и негромко, чтобы не слышал никто из окружающих, спросил, что он все мечется по палубе.

– Беспокоит меня этот туман, – объяснил «сенатор». – Видишь, как мы тащимся? При такой скорости и в таком тумане ничего не стоит тихонько подплыть к галере, взобраться на палубу… В этом киселе никто ничего и не заметит. Можно пройти до самой каюты Екатерины, и тебя никто не остановит.

– Кому подплыть? Кому взобраться? – спросил «инженер». – С того покушения уже три месяца прошло, и все тихо. Мы с тобой на поляков грешили. А помнишь, сколько в Киеве вокруг Екатерины поляков было? И ничего. Кто же еще должен теперь напасть?

– Не знаю кто, но тревога не проходит, – ответил «сенатор». – Ты вспомни, рядом Крым, оттуда на рысях за сутки сюда доскакать можно. И вообще… места дикие, необжитые. А охрана вообще утратила всякую бдительность. Все думают только об увеселениях, о том, как лучше императрицу ублажить. Даже сам Потемкин чутье потерял. А мы с тобой чутье терять не должны!

– Стало быть, ты не просто так ходишь, а караул несешь? – догадался «инженер».

– Вот именно! И я был бы тебе и Ване очень признателен, если бы вы мне помогли. Возьмите с ним по паре пистолетов, как я, ну, еще… Стой, что это?

Углов (уж будем называть «американского сенатора» его настоящим именем) схватил товарища за руку. Оба прислушались.

– Слышал? – шепотом произнес руководитель группы. – Вроде о борт что-то стукнуло? Там, на носу, с правого борта?

– Может, кто-то в гости приехал? – предположил Дружинин. – Они ведь то и дело…