– Понятное желание, и весьма похвальное! А нет ли… не давал ли вам конгресс поручения установить с императрицей Екатериной отношений союзнических? – осторожно поинтересовался француз.

– Ах, так вот что вас интересует! – воскликнул «сенатор Корнер» с заметным облегчением: смысл разговора, затеянного французским послом, стал ему вполне понятен. – Вы беспокоитесь, не станет ли Америка союзницей России? А если даже и станет – вам-то что?

– Как – что? – удивился Сегюр. – Такой союз весьма сильно задевает французские интересы. Он значительно усиливает нашего давнего врага – Англию.

– Вот те на! При чем тут Англия? Наше государство никак не может вступить с ней в союз, ведь Англия и наш враг.

– Да, конечно, и потому наш король первым приветствовал мятеж… то есть бунт… то есть справедливое возмущение жителей американских колоний Великобритании. И наш флот помогал вам в Войне за независимость. Англия – наш общий враг. А императрице Екатерине – друг и господин. Великая Екатерина давно находится в подчинении у английских послов. Она постоянно берет у них деньги, к настоящему времени ее долг достиг полумиллиона фунтов стерлингов.

– Вот как? – изумился Углов. – Но может быть, вы заблуждаетесь? Или… слегка преувеличиваете? Посмотрите, какое великолепие окружает императрицу! Как быстро растут новые города на завоеванных землях! Как строится флот! Ресурсы императорской казны кажутся поистине неисчерпаемыми! Зачем же государыне занимать? Да еще у иностранцев!

– То есть вы хотите сказать, что я вас обманываю? – усмехнулся граф. – Ничего, я не обижаюсь, обман – это мое ремесло как дипломата. Однако сейчас я говорю чистую правду. Екатерина – должница Англии, зависит от нее, и вся ее политика строится в угоду английским интересам. Однако вы задали несколько важных вопросов. Извольте, я на них отвечу. Зачем императрица так много занимает денег, спрашиваете вы, когда ее казна полна и дела идут блестяще? Но разве вы не видите, что весь этот блеск – чистый обман? Императрица пускает пыль в глаза всей Европе, причем пыль эта – золотая. Казна ее отнюдь не ломится от денег – она пуста. Торговля России идет плохо, налоги тоже собираются с трудом. А между тем Екатерина не умеет экономить и никогда не умела. Она начала брать деньги у английских послов, еще когда не находилась у власти. Это были деньги под будущую власть, будущий переворот.

– То есть вы хотите сказать, что посол сэр Мюррей давал деньги в расчете на то, что царица Екатерина убьет своего мужа императора Петра? Давал деньги на убийство? Финансировал государственный переворот?

– Совершенно верно, мой дорогой сэр, совершенно верно! Именно так все и было! И посол Мюррей давал, и все его преемники, включая сегодняшнего посла Фицгерберта. Вы поглядите, как важно он держится в свите императрицы! Всегда сидит за столом по правую руку от нее. Он здесь – настоящий господин. Сейчас посол занят тем, чтобы побудить Екатерину начать новую войну с Турцией. Англичане хотят добить слабеющую Османскую империю, чтобы захватить контроль над проливами, а заодно весь Ближний Восток.

– Проливы? Ну, уж тут вы точно ошиблись! Я разговаривал с князем Потемкиным – а вы знаете, каким влиянием он пользуется при дворе, – и князь определенно высказался в том смысле, что императрица мечтает овладеть проливами и обеспечить выход русского флота в Средиземное море. Русский флаг над древним Константинополем – вот его мечта!

– Ну и пусть мечтает, сколько душе угодно! – рассмеялся Сегюр, демонстрируя отличные белые зубы. – Он будет мечтать, а англичане – получать. Помяните мое слово: сколько бы побед ни одержали русские воины над турками, результаты этих побед достанутся совсем не им, не России.

– Вы говорите чудовищные вещи… – упавшим голосом признался «сенатор Корнер».

– Рад, что смог открыть вам глаза на некоторые явления, – с легким поклоном произнес француз. – В связи с этим не могу не заметить, что мне кажется несколько странным ваше желание чему-то научиться у императрицы Екатерины. На мой взгляд, у нее можно научиться только одному – умению создавать отличное впечатление о своей особе, кружить головы и, как я уже говорил, пускать пыль в глаза. Все ее достижения – миф.

– Однако за столом, в присутствии государыни, вы говорите совсем иное, – заметил «сенатор».

– Да, мне приходится лукавить, что поделаешь, – развел руками Сегюр. – Я уже говорил, что умение гладко и вежливо обманывать – высшее искусство дипломата. Что же касается вашего желания перенимать опыт других стран, то оно весьма похвально. Раз уж вам так хочется перенять чей-то опыт государственного управления, то я рекомендовал бы обратить внимание на мою родину. Уж если можно найти разумно устроенное государство, то это, конечно, Франция под управлением Людовика XVI! Конечно, сейчас моя страна не так могущественна, как при прадеде нынешнего короля, великом Людовике XIV, но все равно она может считаться образцом во многих отношениях. Налоги собираются вовремя, образованные сословия обожают монарха, простой народ покорен… Чего еще желать?

– Да, действительно, желать больше нечего, – ответил «Корнер». – Скажите, а ваша тюрьма, знаменитая Бастилия, стоит крепко?

– Конечно! – воскликнул граф. – Эта тюрьма – настоящая крепость! Но почему вы спрашиваете?

– Ну, мне почему-то показалось, что она может вскоре упасть. Года этак через два…

– Бастилия? Что за странные идеи приходят вам в голову! Однако я слишком злоупотребляю вашим вниманием, так вы совсем не сможете закончить вашу тренировку, а я слышал, что для вас, американцев, умение метко стрелять – то же самое, что для нас умение хорошо танцевать и владеть шпагой. Теперь, когда вы успокоили меня насчет ваших намерений и я понял, что Америка не собирается устанавливать союз с Россией, я могу вас покинуть. Всего хорошего, уважаемый сэр!

И французский посол, отвесив изящный поклон, скрылся за деревьями парка.