- Помидорку.

- И все?

Лена снова не ответила, зарываясь лицом в мой пиджак, как будто боялась, что я буду ее ругать, и горько расплакалась.

Ох, разблять жешь твою мать! Это она от голода в обморок хлопнулась? Какого хера происходит?

Вот же идиотка чертова! Она реально ни хера не ела, мне не показалось! А я куда смотрел?

Да, чтоб тебя!

Так охота мне было снять ремень и прямо сейчас по жопе ее толстой надавать! У нее совсем мозги отключились? Или что? А если бы ей за рулем плохо стало? Или на объекте? А если бы меня рядом не было?

Нет. Это я виноват! Наехал на девку ни с того ни с сего. А она что? Она просто мне понравиться хотела.

- Леночка, солнышко, не плачь! - успокаивал я женщину. - Ну, все, маленькая!

Лена всхлипнула и обняла меня за талию, прижимаясь ко мне теснее. У меня сердце разрывалось от ее слез. Чмокнул ее в макушку, гладил по волосам, убаюкивая, как ребенка. Мне, в отличие от Овечкиной, было плевать, если сейчас кто-то из наших войдет и нас увидят. Да, пусть хоть все заходят!

Через несколько минут Елена Павловна все же взяла себя в руки. Она перестала хлюпать и мягко отстранилась от меня, вытирая мокрые щеки.

- Прости! - почти шепотом сказала она, виновата пряча глаза.

- Это ты меня прости, Лен...

Я поймал пальцами ее подбородок, чтобы не дать ей отвернуться.

- Леночка...

Через силу, но все же, она подняла на меня свои измученные, заплаканные глаза, облизнула пересохшие от рыданий, припухшие губы. Я не удержался, провел большим пальцем по ее нижней губе, влажной, мягкой и такой нежной.

Лена вся сейчас была мягкая, податливая и такая уязвимая.

Что же мне с ней делать?

Ее ротик приоткрылся, и мой палец обдало ее горячим судорожным дыханием.

Какая ты на вкус, моя Булочка?