— Ой, да ладно вам уже. — Улыбается Машка, наблюдая за нашей очередной словесной перепалкой. — Не надоело одно и тоже мусолить? Дома за стаканом виски разберётесь.
— Я могу поехать с вами, мышка? — Зверь бросает взгляд на Машку, а затем на меня. Я отвечаю кивком головы, забираю из рук медсестры сына и передаю Зверю.
— Нужно, дружище. Без тебя не было бы такой большой семьи Соколовских. Вот, тебе наследника доверяю. Донесешь до машины?
— Обижаешь. Конечно. Донесу. Кстати, а как вы решили назвать детей?
— Рая и Костик, — отзывается Машка.
— Да ладно? — Зверь удивлённо ведёт бровями, а затем не сдерживает своих эмоций и широко лыбится, сияя, как стоваттная лампочка.
Друг склоняется над моим сыном и тихо шепчет:
— Ну, что, теска, Константин Олегович, будешь дружить со своим дедом?
— Папа, как думаешь, мама была бы рада стать бабушкой? — Машка заглядывает в глаза отца, заметно хмурясь.
— Машка, мама была бы на седьмом небе от счастья. Самое дорогое, что могут подарить родителю его дети — это внуки.
Машка одобрительно кивает головой и берёт меня под руку, когда я несу свою маленькую дочку к машине, следуя за Зверем.
Бонус
Рабочий день походит к концу. Я нажимаю на компьютере «Завершить работу», допиваю остывший кофе и, сложив в сумочку своё барахло, поднимаюсь со стула. Окидываю взглядом зал судебных заседаний и глубоко вздыхаю, ощущая в сердце радостные нотки.
— Уже уходишь? — за спиной раздаётся низкий бархатный голос, и я оборачиваюсь.
Поднимаю взгляд на высокого мужчину, который в этот момент снимает с себя чёрную мантию, слаживает её пополам и кладёт на стул.
— Таки да. Шесть часов, Эдуард Сергеевич, — улыбаюсь.
— А повестки? Подготовила?
— Конечно же. Повестки подготовила, отправила сторонам и положила на ваш стол всю входящую корреспонденцию.