— А, если нет? — Мужчина задумывается на мгновение, почесывая пальцами тяжелый подбородок.
— Тебе лучше не знать.
— Позвони ему.
— Кому? Зверю или Соколу? — Ухмыляется Андрей, наслаждаясь моей слабостью.
— Олегу.
— Хм, значит Соколу. Хорошо. Но мы пока не будем звонить. Давай дадим немного времени, чтобы заставить твоего папочку «посидеть на измене». Как думаешь, он готов ради тебя изменить своим принципам?
Я молчу, потупив взгляд. Нужно просто ждать. Сцепить зубы и ждать. Олег придет за мной и тогда я буду ухмыляться над Андреем, когда Сокол здесь все разнесет в пух и прах.
44 Глава
Олег
Я бью кулаком по столу, а затем скидываю все бумаги на пол. Взгляд падает на кресло. Хватаюсь за него и молочу об пол, круша мебель. Я задыхаюсь от злости. Перед глазами горит только красный цвет. Цвет ярости и жажды убивать.
— Черт. Черт… — Ругаюсь в слух, впечатывая кулак в стену.
Хватаю с пола пиджак и выхожу из кабинета. Бегу по лестнице, игнорируя удивленные взгляды сотрудников. Похуй, что они себе думают. Кровь на руках, рубашка нараспашку — это меня вообще не парит. Прыгаю в свой гелик. Всю дорогу вжимаю педаль газа в пол.
Останавливаю машину возле дома Зверя. Вылетаю из тачки и просто врываюсь во двор, отпихивая охрану.
— Олег Николаевич, Вам запретили появляться в этом доме. Прошу покинуть территорию, — я поднимаю взгляд на преданного пса и скалюсь, сжимая челюсть.
— Уйди с дороги или башку снесу прямо сейчас.
У охранника хватает мозгов не вступать со мной в перепалку. Он молча отходит в сторону, а я просто бегу к дому. Резко дергаю дверь на себя и оказываюсь внутри. На пороге меня встречает домработница и с перепуганным лицом показывает на второй этаж, кабинет Зверя.
— Где Маша? — Я набрасываюсь на Зверя, цепляясь пальцами за его рубашку.
— Ты охуел? — Зверь толкает меня в плечо, ослабляя тиски.
— Хули ты творишь? — С меня хлещет злость. Я не контролирую себя, потеряв самообладание.
— Сядь. Успокойся. Что случилось? — Зверь толкает передо мной стул, призывая сесть. Я отпихиваю его ногой и подхожу к столу. Упираюсь ладонями в столешницу, закрывая глаза.