— Мне как раз нужна шуба. Можно мне как-нибудь посмотреть?
— Вы знаете, у нее очень дорого.
— Да, конечно. Куда уж мне. Нас, продавцов, вообще-то учат: самые большие три ошибки, которые мы можем совершить, — это попытки угадать возраст, размер и состояние кошелька покупателя. Вас бы продавцом не взяли.
Павел понимает, что сморозил что-то не то.
— Мне бы не хотелось, чтобы у Ирины сложилось ложное впечатление о наших отношениях. Я могу сказать, что вы моя пациентка.
Я замолкаю. Меня подмывает сказать что-нибудь колкое, но не могу сообразить что. Главное, чтобы он не понял, что у меня есть какой-то интерес к ней помимо шуб.
Наконец мы выруливаем на стоянку в Жуковке. Желтый «фордик» выглядит сиротой среди «Порше» и «Бентли». Мой кавалер как-то съеживается под презрительно-сочувственными взглядами охраны.
Мы заходим в теплое помещение ресторана. Почти все столы заняты. На покрытых коврами диванах развалились блондинки с будто глаженными утюгом волосами. Что меня бьет сразу и наповал, так это обилие смелых декольте не по погоде. Хорошо вылепленные известным всей Москве хирургом-боливийцем бюсты выставлены напоказ, как витрины с драгоценностями.
«В царство свободы дорогу грудью проложим себе» — вспоминаются слова революционной песни. Щедрые дары боливийца украшены золотом, а иногда и бриллиантами, которые смотрятся несколько неуместно в сельском ресторане. Я дальнозорким глазом полководца окидываю поле битвы. Преобладают простенькие подвески Bulgari и Chopard. Девушки как будто вышли из одного инкубатора. Зато все сразу знают, сколько уплачено и где куплено. Можно даже обсудить, кто больше выцыганил скидку.
Меня удивляет, что столики разобраны строго по по-новому признаку. Девушки сидят отдельно, мужчины — отдельно. Все старательно делают вид, что пришли сюда просто пообщаться, по-свойски, по-деревенски. Однако напряжение, связывающее столы, ощущается просто физически. Видно, скоро начнется броуновское движение между столами и станет более очевидно, кто за чем пришел.
За соседним столиком сидят две нимфетки, едят конфетки. Обе — карикатуры на «бабушку» Шанель: аккуратненькие костюмчики с бахромой вокруг воротника и карманов, стеганые сумочки на цепочке. Как будто спешат вырасти и позаимствовали наряды в маминых шкафах.
Девушки постарше, наоборот, стилизуются под нимфеток: голые животы, курточки с игривыми надписями… Одна из них повергает меня в шок. На спине у барышни написано: «The Master in Oral Performance». Я краснею и отвожу глаза. Но перед этим не могу удержаться от любопытства и заглядываю в лицо мастерице. Ничего особенного, нормальное лицо с пухлыми щеками и наивно-детским выражением. Интересно, знает ли она английский?
Через два стола от нас пирует с друзьями хозяин конкурирующего магазина — высокий парень с шальными глазами. Похоже, его тут все знают: к его столику постоянно подходят люди, шумно целуются, громко смеются… Я невольно думаю: вот наш Лев Сергеич брезгует такими местами, не хочет светиться, ленится выходить в народ. А зря. Если клиент не идет в магазин, хозяин магазина должен идти к клиенту. Глядишь, так ненароком и продашь пару-другую камешков.
Павел прерывает мое откровенное разглядывание публики. Нужно что-то заказывать. Он пытается взять реванш за унижение на автостоянке и изображает завсегдатая. Официант, впрочем, игру не поддерживает и смотрит на нас строго.
— Мы будем есть плов, — решает Павел. — А на закуску — зелень и соленые опята.
Я отвлекаюсь. Пусть заказывает, что хочет.
Вокруг все едят. Причем много. Время позднее, но, видимо, заветы доктора Волкова — не есть после шести — перестали волновать Рублевку. Все сначала похудели, потом как-то успокоились и снова принялись за еду. Что еще делать русскому человеку зимой в деревне?
И вдруг я слышу нечто, что буквально заставляет кровь застыть в жилах. За моей спиной заливисто смеется девушка. Еще не обернувшись, я знаю, что это Майка. Что она делает здесь так поздно?
Я осторожно отодвигаю стул и смотрю через плечо. Майка сидит за столом с известным всей Москве плейбоем — сорокалетним ресторатором Сашкой. Сашка слегка лысоват, немного потрепан, но обаятельно сверкает покрасневшими глазами. Издалека видно, что он нацелился на Майку. Я бы за нее порадовалась, если бы от моих клиенток не знала, что Сашка поставил перед собой цель — перетрахать всех красоток города. О чем громогласно хвастается на всех тусовках.
Я решительно встаю и направляюсь в туалет. По дороге делаю знак Майке пойти со мной.