Просыпался долго, будто прорываясь через какую-то вязкую жидкость, и не мог понять, где я. Только что переносили два окровавленных тела и вдруг такой переход. Постепенно дыхание нормализовалось, начал угадывать очертания гостевой комнаты тёщиного коттеджа. Ух, какой-то слишком долгий сон получился. Как бы ни нырнуть однажды в него и оказать там навсегда. Судя по всему, только начало светать, а спать мне точно неохота. Зато очень хочется кое-чего другого. Ещё и ощущаю полный прилив сил как в лучшие молодые годы. Протягиваю руку и начинаю поглаживать тёплое бедро супруги. Задираю ей ночнушку и пробираюсь к более интересным местам. Когда я начал стягивать трусики, то последовала запоздалая реакция.
— Андрей, ты чего с ума сошёл? — шёпотом произносит жена, — За стеной дети, а на первом этаже родители.
— Это когда нам мешали дети за стенкой? Да мы тихонько, — продолжаю свои манипуляции, — И вообще я устал просить, беру процесс в свои руки.
— Вот бери в свою руку и беги в туалет, а мне не мешай, — Аля попытался вырваться из моих объятий и перевернуться, но как-то несерьёзно. Я уже был в боевом состоянии и не собирался упускать столь аппетитную жертву.
Не знаю как с толщиной стен, но судя по бросаемым на нас взглядам тёщи, полы в коттедже очень тонкие. Я довольный уплетал оладьи и был просто счастлив. Супруга тоже особо расстроенной не выглядела, подкладывая мне еду в тарелку. Дети налегали на завтрак любо-дорого смотреть. Наработались вчера на природе и нагуляли хороший аппетит. Особенно радовала старшая, которая уже всем надоела со своими диетами. Лучше бы спортом занялась, и мать не мучила, которая любимому чаду отдельно готовит. Эх, хорошо!
[1] В начале 40-х годов XVIII века при атамане возник «совет из стариков», наиболее зажиточных и уважаемых обществом станицы казаков. Первоначально «старики» так и именовались — выборными. Но со временем, когда значение последних возросло, и без их подписи не выходила из станичной избы ни одна бумага, их стали именовать «подписными». На первых порах они помогали атаману в решении всякого рода текущих дел, но со временем стали выполнять и самостоятельные функции.
Глава 10
— Так значит, не перерубал разбойника бебутом?
— Говорю же, вскользь я его задел. Кость на грудине, может, и разрубил, а далее просто порез глубокий.
Уже по третьему кругу объясняю Иловайскому, что я не былинный богатырь и вообще всё было не так, как рассказывают черкасские сплетники. Вот ему заняться больше нечем? На четвёртый день перехода вызвал вечером к своему костру и в присутствии трёх матёрых казаков устроил мне форменный допрос. Хоть не лез с расспросами, откуда я такой взялся. Значит легенда о моём родстве с хуторянами подозрений не вызвала. А вот нашумевшая стычка с бандитами никак не давала покоя нашему походному атаману. То ли не верил, а может, просто завидовал, но приходилось несколько раз повторять одно и то же.
Зато удалось нормально рассмотреть моего нынешнего командира. А ведь будущий пленитель Пугачёва и возможный атаман Войска Донского ещё достаточно молод. Если брать его жизненный путь, то этот невысокий человек с мощными руками перевитыми венами и немного простецким лицом всю сознательную жизнь провёл на войне. И за весьма посредственной внешностью скрывался храбрый и хитрый воин. Один побег из черкесского плена чего стоит. В общем, промурыжили меня ещё немного и отпустили к костру нашего десятка.
Выдвинулись из столицы Дона мы через три дня, как и планировали. Уже в процессе движения нас разбили на десятки, назначили старших и постепенно натаскивали действовать сообща. Индивидуальная подготовка у молодых казаков была неплохая, да и дисциплиной полный порядок. А вот совместные действия в строю ещё отрабатывать и отрабатывать.
В наш десяток попали все парни из района станицы Ведерниковской, и вообще-то нас было двенадцать. Десятником над нами поставили достаточно молодого казака Фёдора Алимова. Судя по фамилии, свой род казак вёл от татар или черкесов. Но внешне он был белобрыс, голубоглаз с забавными веснушками на круглом лице. Правда возраст не мешал ему гонять нас со всем старанием и учить с полуслова выполнять все его приказы. В отличие от других десятков голос на нас не поднимали, и старший пытался доходчиво объяснить все необходимые манёвры. Если мы что-то делали неправильно, то десятник терпеливо требовал повторить и указывал на ошибки. Другим ребятам повезло меньше, постоянные крики с матерками служили основными воспитательными методами старших казаков.
Я изо всех сил старался не отставать от более умелых ребят из десятка. Спасала только моя смекала и то, что Дёмка оказался хорошим наездником. Благо спаррингов на саблях не было, да разного рода джигитовок тоже. В основном учились правильно вести дозоры, перестроениям и прочим элементарным вещам. Тренировку с пикой я не бросали и практически не выпуска её из рук. Вечером как всегда руки просто отваливались, спина гудела, болели бёдра, но я стоически терпел все эти мелочи. От подготовки зависела собственная жизнь, так что со стимулом у меня был полный порядок.
Путь наш лежал не совсем по прямой. Сначала выдвинулись на северо-запад, а потом уже стали смещаться в сторону запада. Вблизи Азовского моря можно было нарваться на отряды татар, поэтому шли вёрстах в двухстах севернее. Выставляли на ночь дозоры, но особо не скрывались, так как мы сами были немалой силой. Вечером жгли костры и готовили кулеш. Я со своей стороны кипятил воду и наполнял фляги. Через неделю перешли на более скрытный режим движения и перестали готовить горячее.
Тиха украинская ночь, прозрачно небо и далее не помню как там у классика. А ночью действительно хорошо, особенно по сравнению с дневной жарой, от которой не скрыться, так как надо двигаться вперёд. Больше всего меня добивала папаха. Я понимаю, что это головной убор, устоявшийся исторически, но летом в нём очень жарко. Это может мне не привычно, потею как в сауне, а пейзане чувствуют себя вполне комфортно.
Сегодня ночью очередь нашей четвёрки заступать в ночной секрет, который делился на две части. Нам досталась самая неудобная так называемая собачья вахта. Старшим у нас был десятник, также в дозор вышли Пахом и Пётр Яковлев, который естественно влился в нашу с напарником компанию. Мы выбрали небольшую ложбинку, заросшую ещё зелёной травой, и расположились почти с комфортом. Двое внимательно наблюдали за окружающей обстановкой, насколько можно было что-то увидеть под лунным светом. Остальные просто бодрствовали и сменяли дежурных через определённое время. Всего таких дозоров было пять по периметру лагеря.
Я лежал на овечьей шкуре и с удовольствием смотрел на роскошное небо. Такую картину невозможно увидеть в Москве моего времени. Тысячи звёзд, которые буквально нависали надо мной и пытались ослепить ярким светом. Поискал знакомые созвездия и начал рассказывать про них Дёмке. Он сильно удивился, почему медведицы похожи на ковшики, но никак не на лесных хозяев. Объяснял и рассказал мальчику максимум того, что смог вспомнить из моих скромных знаний астрономии. Далее, просто наслаждался ночной прохладой, воздухом и небом.
— Братик! Кто-то крадётся в нашу сторону, — вдруг произнёс голос в голове.
Сначала я не среагировал, но потом понял, что речь идёт о врагах. Чтобы не издать лишнего звука, дёргаю за рукав десятника и как только он повернулся в мою сторону, показываю знаком, что кто-то движется в нашу сторону. Алимов меня понял, потому что он сразу подобрался, будто хищник перед прыжком, не издав при этом ни звука. Я же, стараясь не шуметь, достал бумажный кулёк с порохом, и начал насыпать его на полку пистолета. Огнестрел я держал в чехле и регулярно чистил. Бумажные меры с порохом хранил в сумке, ещё и обмотал их куском ткани, дабы избежать влаги. Закончив с пистолетами, стал прислушиваться к ночным звукам, но кроме сверчков никто не нарушал установившуюся благодать.