Два старших казака устроили нам настоящий экзамен. Вернее, это для Пахома был смотр умений и навыков. Для нас с братиком, который сильно переживал, это было самой настоящей мукой и стыдом. На небольшой полянке с утра мы с молодым казаком расставили соломенные макеты, где началась проверка на владение саблей и пикой. Мне предстояло повторить всё за своим новым напарником. Пахом быстро проскакал перед копнами, лихо, орудуя саблей, далее развернул коня и повторил. Филиппу, что-то не понравилось. Он подозвал к себе экзаменуемого, и некоторое время эмоционально указывал на ошибки. Попытки после десятой два аксакала одобрили действия уже порядком вспотевшего казака. Но по их кислым минам было понятно, что ему выдан большой аванс.

С пикой повторилось примерно тоже самое. С учётом того, что на улице было градусов тридцать, разрешения пить и тем более отдыхать никто не давал, то испытуемому было тяжеловато. Хотя кроме пота, которым окрасилась рубаха из некрашеного полотна, особой усталости он не проявлял. Я время даром не терял — пробежался, сделал разминку, упражнения на растяжку и далее начал отрабатывать пару движений с саблей, которые мне показал в дороге Рватый.

— Ну чего ты ею аки дубиной орудуешь. Мы же с тобой уже почитай два часа бьёмся, а ты всё не можешь по кукле ентой попасть, — не выдержал Кирилл и дал волю чувствам.

После того, как Пахом закончил, мы подправили макеты, и казаки принялись за вторую жертву. Пот залил не только мои глаза, но складывалось ощущение, что насквозь промокли даже сапоги. Дышу как загнанный лось, правая рука онемела, голова гудит от нестерпимой жары, горло пересохло как арык в пустыне, но эти два экзекутора даже не думали давать мне перерыв. Наконец после очередного прохода, оба одновременно махнули рукой и объявили небольшой перекур. Я сел в тенёк под деревом и приложился к фляге с тёплой, но такой вкусной водой. Старшие казаки достали трубки и задымили, Пахом просто молчал и сидел рядом.

— Ладно, неча парня мучить. За два дня из него знатного рубаку всё равно не сделать. Ты говорил, что с пикой он неплох и на кулаках не дурак помахать, вот и проверим, — обратился староста к Рватому.

— Братик, стыдно-то как, — начался диалог в моей голове, — Пахомка то вон как саблей и копьём машет. А мы супротив него аки бараны глупые и ничего даже повторить не можешь

— Не расстраивайся, мы же только начали освоение военной науки. А казаки своих детей чуть ли не с пелёнок обучают правилам боя. Обещаю, что через несколько месяцев, нам точно не будет стыдно. Может, лучшими не станем, но и худшими тоже.

Радостный братик опять включил режим мячика, запрыгал, одарил меня ощущением счастья и исчез. Тем временем я вскочил на коня, взял пику, которую мне подобрал Филипп и занял позицию. Пытка, сопровождаемая недовольными комментариями, и подсказками экзаменаторов продолжилась. Только сила воли и обещание перед Дёмкой, заставляли меня раз за разом колоть соломенные муляжи. Разворачивать коня, выслушивать замечания и приступать к тренировке снова. Даже организм братика, который был просто нечеловечески силён, имеет свой предел. Но одно дело колоть дрова, носить воду с мешками и совсем другое на протяжении часа орудовать трёхметровым дрыном с железным наконечником. Спасло меня то, что конь уже порядком подустал, и казаки решили поберечь животину, о чём мне и сообщили дружно заржав. Скоморохи хреновы. А ведь я всю дорогу до хутора постоянно тренировал руку, попеременно орудуя пикой и саблей. Вроде и какой-то прогресс в движениях выработался, да и мышцы перестало ломить. Таких слов, как отдых, Рватый не понимал и нагружал меня по пути как ишака.

После небольшого отдыха и водопоя, наконец-то настал момент моего триумфа. Пахом парень приятный и незлобивый, но не удержался от смеха в мою сторону. Я понимаю, Кирилл уж больно остёр на язык, но нужно, же соблюдать чувство товарищества. Месть моя будет сладка!

— Давайте молодёжь, покажите каковы вы в кулачном бою. По глазам, зубам и мудям не бить и ухи зубами не рвать, — в предвкушении очередного шоу произнёс Филипп.

Я им Тайсон что ли уши человеку откусывать? Сейчас будем проверять семь лет занятий самбо, в том числе боевым, против местных техник мордобития. Скидываю рубаху с сапогами и остаюсь в одних мокрых от пота штанах. Пахом последовал моему примеру и встал напротив. А ведь мы с ним чем-то похожи. Оба светловолосые, голубоглазые, с одинаковой фигурой, только я немного выше и тоньше в кости. Жир в эту эпоху у казаков и тем более крестьян предусмотрен не был, поэтому обе фигуры были худые, перевитые жгутами мышц.

К моему удивлению, Пахом атаковал какой-то странной тактикой, показав мне, удар в лицо и попытался сделать подсечку. Я-то ожидал молодецкого замаха секунд на пять, за которые он получил бы пару ударов в корпус. Ничего страшного, за неимением гербовой будем писать на обычной. Посмотрел ещё на пару атак, даже не делая попыток контрударов. А далее начал валять своего будущего напарника как манекен для борьбы в зале. Старался особо не перегибать, правильно падать и группироваться казак наверняка не умеет, сломает ещё что-нибудь.

— Хватит, — произнёс задумчивый Кирилл, после очередного раза, как его сын оказался на траве.

Я протянул руку Пахому, но тот не спешил подниматься и произнёс.

— Научишь? — его глаза пристально смотрели в мои.

— Если ты мне с саблей и пикой поможешь.

Молодой казак ухватил протянутую руку и вскочил радостно улыбаясь. Хороший он парень, совсем необидчивый. Да я ему приёмы и просто так бы показал, мне не жалко.

— Чего вы здесь устроили обнимашки. Никто не давал команды на отдых. Сейчас проверим, как вы с кинжалами обращаетесь и можете отдыхать. Вернее, конями своим займётесь, поснедаете и оружие проверите, — прикрикнул на нас Рватый.

Сначала я струхнул маленько, вдруг придётся спарринговаться на самых настоящих ножах. Нет, нам выдали два деревянных муляжа сантиметров срок в длину, чем-то отдалённо похожих на кинжалы кубанцев. Работу холодным оружием я ранее особо не изучал, так на любительском уровне тренировались с ребятами в зале, тренер кое чего показывал и смотрел всякие ролики. Строить из себя Рембо не стал, взял муляж прямым хватом и начал ждать действий соперника. Заодно прокручивал варианты для атаки, ведь кинжал — это ещё и рубящее оружие. В общем, на кинжалах у нас с Пахом получилась ничья. В атаке он был немного лучше, но это всё-таки не сабля и техника у него хромала. После команды Рватого мы грязные, усталые, с горящими мышцами двинули коней на водопой, где заодно сами помоемся.

Так и прошли два дня. На третий с утра пораньше выдвинулись в сторону Ведерниковской. Особых проводов не было, разве что накануне были щи с курицей, да какое-то мясо типа бастурмы, типа праздничный стол. Обычная еда даже зажиточной семьи состоит из постной каши, хлеба, рыбы и яиц. Местный хлеб — это какая-то жуть с опилками, может просто не сезон или я совсем уж избалованный. Разносолами меня не баловали, хотя порции были обильные. Алкоголь в семье старосты не употребляли, что неудивительно для старообрядцев. Хотя глава семейства Захаровых курил как паровоз, вот и понимай, как знаешь местные запреты. На рассвете поели вчерашней каши, хозяйка дома сунула нам свёрток с пирогами, которые напекла накануне, и всё. Родня быстро обняла Пахома, я кивнул Рватому и поблагодарил семейство Захаровых, а далее в путь!