На хутор, который принадлежал Кириллу, мы прибыли после обеда. Несколько добротных домов с соломенной крышей, хозяйственные пристройки, возделанные поля с огородами. Большая семья старейшины явно не бедствовала, но и работали все, в том числе дети. Ехали мы открыто, и хозяева заметили нас давно. Мужчины в количестве семи человек встретили нас вооружённые, бросая настороженные взгляды, но после команды старшего все разошлись по своим делам.

В доме супруга хозяина быстро накрыла стол и удалилась. Похлебали рыбный суп со свежим хлебом и приступили к неторопливой беседе. Хозяин выслушал придуманную легенду и после долгого молчания начал повторять вопрос про племянника. Выслушав насмешку Филиппа, он опять завис, было видно, что человек обдумывает варианты. Я всех раскладов не знаю, какие там долги между старыми товарищами, но у человека большая семья и вряд ли он будет рисковать ей в ущерб.

— Смотрю, кони у тебя есть, да и с оружием порядок, — наконец произнёс Кирилл, вперив в меня свой взгляд-рентген, — Ты хоть им пользоваться-то умеешь?

В дороге Филипп показал мне несколько приёмов владения саблей, после чего сделал вывод, я не так уж безнадёжен. Руки сильные, удар поставить можно, выносливость присутствует, а далее как повезёт. Может, лет через десять научусь, уточнил казак и начал ржать как конь.

— С саблей не очень врать не буду. С пикой думаю, справлюсь. Стреляю неплохо и вообще хотел себя в артиллерии попробовать.

— Эка! Пушкарское дело оно важное! Только кто же тебе парень пушку доверит? — с улыбкой воскликнул староста и продолжил уже серьёзным тоном, — Ты, Димка либо слишком везучий или дурак, которому тоже часто везёт! Но раз собрался в казаки, значит, так тому и быть. Странно, что дядька тебя воинским навыкам не обучил, но это дело десятое. Через три дня охотники, кто решил воевать с турком, выдвигаются в сторону Черкасска. Там формируется новый полк, вот молодёжь и рвётся на войну. Мой сын Пахом, тоже хочет показать свою удаль, а скорее глупость. И ведь не отговоришь, вбил в себе в голову, что казак должен непременно воевать. Я и так и сяк, объясняю остолопу, что про войну забавно байки стариков слушать. А ничего хорошего и героического там нет. Но бесполезно, не хочет слушать повоевавшего человека. Значит, вместе поедите, с несколькими соседскими дурнями. Коня и оружие я сыну выделю, а далее всё в руках божьих. Заодно хлопцев предупрежу, что свой ты, наш дальний сродственник. А далее уж давай сам, не посрами имени дядьки своего. Бывший сотник и наказной атаман Филипп Межаков, прозванный Рватым герой войны с пруссаками, турками и татарами поручился за тебя, а это здесь многое значит.

Я удивлённо вылупился на своего мнимого родственника. Не ожидал, что у него такое героическое прошлое. Тот сохранял вид серьёзный и на слова Кирилла не отреагировал.

— Куда их направят? На Кубань? — уточнил Филипп.

— Говорят, что в главную армию, которая стоит на Днепре и Пруте. Там сейчас собираются все русские силы против турок и татар. А здесь азовский и таганрогский гарнизоны сами справятся. Основная орда сейчас вся при хане и для Дона не опасна.

— Откуда ты всё знаешь, ведь сидишь на своём хуторе как бирюк. Скоро весь мхом покроешься, — опять подколол товарища Рватый.

— Не всем же повезло как тебе, попасть в услужение купеческое, — хохот старосты был похож на воронье карканье, — Ладно, не хмурься, Филипп. Не со зла я. Знаю, что с купчиной своим вы компанействуйте. А новости гонец донёс, который собственно и прибыл набирать казаков в полк. Основные то наши силы уже давно воюют. Но видать не хватает людей, раз новый набор учинили. Раз решение приняли, то пойдём, с Пахомом тебя познакомлю. Заодно снаряжение твоё осмотрим. Дорога предстоит длинная, а в степи, знаешь ли, торговых рядов не бывает.

Сын старосты оказался крепким парнем на год старше Дёмки. Светловолосый, голубоглазый с открытой улыбкой. Думаю, мы с ним сойдёмся. Есть такая категория людей, которые сразу располагают к себе. Оба хуторянина с интересом осмотрели моих коней и судя по завистливому цоканью старосты, он не мог позволить себе таких красавцев. Пистолеты тоже произвели впечатление, как и сабля, которую я по совету Рватого не светил, но Кириллу показал. Фехтовать я не умею, но буду учиться.

В общем, совет старейшин постановил, что к войне я полностью готов. Только нужно сменить мой трофейный зипун на что-то попроще. Итак, кони привлекают внимание. Мало кто из местных может позволить себе идти на войну с заводной лошадью. Хотя здесь народ достаточно зажиточный, но кормятся в основном крестьянским трудом, и не каждый может позволить дорогое снаряжение. Пика, сабля или палаш, пистолет, ружьё, котомка с вещами вот и всё снаряжение молодых казаков. Многие и шли в поход именно за трофеями и возможностью разбогатеть. Жён ещё привозили и не только татарок, вызволяя из плена захваченных славянских девушек.

В этот раз просыпаюсь самостоятельно. Надо проверить свою теорию о временном несоответствии. Тянусь к смартфону и смотрю на экран, странно в моей реальности прошла всего лишь ночь. Или это мой бред трансформировался и перешёл в какую-то более затяжную фазу. Ладно, пусть пока всё идёт своим чередом, я вроде для общества не опасен. Если почувствую изменения, то сам пойду ложиться в дурку. За окном уже рассвело, день предстоит тяжёлый, не буду забивать себе голову дурными мыслями.

[1] Князь Василий Владимирович Долгоруков (1667–1746) — российский генерал-фельдмаршал, участник Северной войны и Русско-турецкой войны 1710–1713 годов.

[2] Кондратий Афанасьевич Булавин (1667–1708) — атаман донского казачьего Бахмутского городка, позже войсковой атаман донских казаков, предводитель народного восстания.

[3] Церковные реформы патриарха Никона, которые он начал в 1650-х годах, были направлены на изменение существовавшей тогда в Русской Церкви обрядовой традиции в целях её унификации с современной греческой. Они вызвали раскол Русской церкви, что повлекло возникновение старообрядчества. В 1666 году он был извержен из патриаршества и стал простым монахом, хотя его реформы были продолжены.

[4] Некрасовцы — потомки донских и хопёрских казаков, которые, после подавления Булавинского восстания, ушли с Дона в сентябре 1708 года. Названы в честь своего лидера Игната Некрасова. Более 240 лет казаки-некрасовцы жили вне России, на территории Османской империи, приняв подданство султана.