На столе через несколько минут появился поднос с двумя фарфоровыми чашками, серебряными ложечками и медной сахарницей.

– Вы петродарец? – cпросил у меня Кузовлев, оглядывая мою гимнастерку и галифе.

Я вкратце поведал ему свою историю, естественно, умолчав о том, что несколько дней назад жил в совсем ином времени. Скажи я об этом, потомственный дворянин наверняка бы взглянул на меня другими глазами…

– Понимаю, молодой человек, такое возможно, доктора называют это амнезией, – сказал он. – Какое же дело привело сюда сотрудника Угро?

Кузовлев размешал чай, пригубил его, наблюдая за мной поверх чашки.

– Дело серьезное, Харитон Петрович. – Я положил себе сахару, помешивая ложечкой горячий напиток. – Вы ведь до революции служили в сыскном отделении?

– Как же, служил и был на хорошем счету.

– Об этом и сейчас помнят… В 1916 году в Петродаре случилось неординарное событие, был похищен купец Милованов, – сказал я и протянул ему вырезку из газеты. – Чем же все закончилось?

Прочитав заметку, хозяин закивал головой.

– Действительно, событие это наделало много шуму. Милованова похитили из аптеки, куда он зашел взять сонного порошка. Бандиты заволокли его в пролетку и скрылись в неизвестном направлении…

– «Монастырские?»

– Они, с Гвидоном во главе… С семьи купца потребовали выкуп, сумму его уточнять не буду. Я предпринял все шаги, применил весь свой опыт, но не смог обнаружить убежища, где содержался Милованов. Следовательно, бандиты добились своего, выкуп был заплачен…

– Заплачен, – хмурясь, повторил я за Кузовлевым.

– Увы, а в чем, собственно…

– Понимаете, «монастырскими» вчера был похищен мальчик, в обмен на его освобождение они требуют отпустить своего кореша, попавшего за решетку. Вот я и подумал, что вы сможете нам чем-нибудь помочь.

Кузовлев допил чай, разжег старую пенковую трубку, поднялся на ноги и стал медленно прохаживаться по залу.

– Знаете, незадолго до перевор… революции мне пришлось в поисках украденных лошадей прочесать район улиц Скатной и Кузнецкой. Имеете представление, где это?.. Ну, так вот, в амбаре одной мещанской усадьбы я обнаружил длинную железную цепь, свисавшую с каменной стены. Хозяин мне объяснил, что держит на ней свою ценную охотничью собаку. Днем, мол, она гуляет по двору, а ночью на цепи, попробуй, уведи! Сначала, дескать, нужно с замком повозиться, потом с цепью – целая морока. Я кивал ему, соглашаясь, что охотничьих собак воровали всегда. Но меня обеспокоило вот что: ни собачьих следов, ни шерсти я в том амбаре не увидел, не уловил в нем и особого собачьего запаха. Я тогда смекнул, что здесь что-то не так. Свою собаку он, по-моему, держал в сенях своего дома. Подозрения только усилились, когда спустя день или два я увидел его на базаре в компании одного из «монастырских».

– Вы полагаете, что Милованова могли держать в том месте?

– А ну как мои предположения верны?

Я встал и в волнении проговорил: