– Вы?! – узнала меня моя соседка. – Боже мой, спасибо!.. Лев Иосифович, ступайте, вам еще надо к кому-то зайти.

Тальский потоптался на месте, хотел что-то сказать, но передумал и зашагал прочь. Соседка схватила мою руку и крепко пожала ее.

– Еще раз спасибо!

– Ерунда. Это моя работа.

– Вы, что, служите в милиции?

– В Угро. И что же тут случилось?

– Я обычно раньше возвращаюсь домой, но cегодня пришлось немного задержаться в доме, где я даю уроки английского. Тальский с некоторых пор пытается ухаживать за мной, он поджидал меня здесь, чтобы пообщаться. А тут эти хулиганы выскочили из темноты, как черти из табакерки!

– И как же доблестный милиционер остался без оружия?

– Мне кажется, он оробел, а когда пришел в себя, было поздно – один из хулиганов завладел его оружием… Но не будем об этом, вероятно, он сам себя клянет… Я знаю, вас зовут Данила, а меня – Лидия.

– Очень приятно, – улыбнулся я.

– Может, прогуляемся? C таким отважным защитником мне ничего страшно!

Мы пошли вниз по улице, к местному «Невскому проспекту», любимому месту променада горожан. Как оказалось, Лидия была потомственной дворянкой, урожденной Андреевой. По желанию вдового отца она окончила лучшее в стране женское учебное заведение – Смольный институт благородных девиц. Имение Андреевых располагалось в восточной части Петродарского уезда. В 1917 году оно подверглось погрому, а через год – реквизиции. Отец после этого слег и вскоре отошел в мир иной. Старшая сестра Лидии уехала в Москву и вышла там замуж, сама она сняла комнату в бывшем доме купчихи Сидоровой и жила тем, что давала уроки иностранных языков. А владела Лидия пятью языками: английским, французским, немецким, испанским и итальянским! Я сбивчиво рассказал о себе, девушка меня искренно пожалела и выразила надежду, что память вернется ко мне в полном объеме.

Гуляли мы долго и пошли домой только потому, что приближался комендантский час. Я проводил Лидию до ее двери, договорившись назавтра снова погулять по вечернему «Невскому проспекту».

Мне долго не спалось, мысли кружились в голове нескончаемым хороводом. Думалось о станционных аферистах, уличных хулиганах, струхнувшем Тальском, о миловидной Лидии… Кажется, я ей приглянулся… Е-ма-е! Ольга осталась в том времени, тут завязываются отношения с Лидией! Я здесь застрял навсегда, или высшие силы все же сподобятся вернуть меня обратно?..

Утром, усвоив чайку с бутербродом и надев костюм, я поспешил в здание милиции. Светловский был в кабинете один, дымил папиросой и выглядел чернее тучи. Мой короткий рассказ о тщетном ожидании в столовой остался без комментариев.

– Вы чем-то расстроены, Григорий Иваныч? – спросил я, чувствуя себя не совсем уютно.

Начальник, прежде чем ответить, потрогал подбородок и тяжело вздохнул:

– Тут записку от Белого подбросили в кабинет. Читай!

Он протянул мне небольшой листок, и я пробежал по нему глазами:

«Шкет в надежном месте, гражданин Светловский. Неплохой, шустрый пацан, но если ты не будешь сговорчивым, он умрет! Мое предложение: ты освобождаешь сегодня вечером без всяких условий Плешивого, я отпускаю мальца. Если же откажешься, труп Шкета завтра утром обнаружится на берегу реки! Плешивого не прессовать, никаких допросов, иначе Шкет будет покалечен!»