– Если мы будем танцевать так, то споткнемся.

– Хотите сказать, мы упадем на траву? Держа друг друга в объятиях?

– Возможно.

– Значит, нам надо двигаться медленно.

Джо начал покачиваться, наклоняя ее вперед-назад и делая медленные шаги. Это был не вальс. И не какой-то другой из пристойных танцев, о которых она когда-либо слышала. Это было больше похоже на объятия под звуки музыкальной шкатулки. И все же это странным образом ощущалось как танец, но какой-то самый интимный.

– Тот, кто сказал, что вы плохо танцуете, ошибался. – Это было очевидно.

– Вы так говорите только потому, что я не наступил вам на ногу и не повалил вас.

– На траву? Чтобы наши руки и ноги переплелись?

– Я буду не виноват, если запутаюсь в вашем плаще.

– Вы правы. Но при этом можно пораниться.

– А-а-а, но если я сделаю так… – Джо поднял ее в воздух, потом медленно опустился на колени и положил ее на траву, – никакой опасности не будет. А поскольку вы меня почти любите, я не стану подвергать вас риску.

– И наши руки нам не помешают.

– И ноги не переплетутся. – По его лицу было видно, что он представляет себе, как его руки путаются в ее волосах, обвиваются вокруг ее тела, ног, ложатся на… грудь.

Но даже если он и не представлял ничего такого, Оливия сделала это сама. Ей нужно было встать, но…

– Я никогда так не наслаждалась танцем, Джо. И да, я еще люблю вас.

Пока он целовал ее, музыкальная шкатулка умолкла.

– Никуда не уходите, – улыбаясь, произнес Джо и встал.

– Можно подумать, я могу. – Как неприлично признаваться вслух, что у вас ослабели колени.

Но Оливии казалось, ему она может сказать все, что угодно, потому что он ее друг. Больше чем возлюбленный, больше чем возможный любовник и даже муж. Джо Стетон был для нее родственной душой.

Он подошел к камню и снова завел музыкальную шкатулку.