– О чём ты?

– Знаешь, бывают такие драконы… и люди, конечно, тоже. Которые имеют влияние на окружающих.

– Вроде Лукаса? – тихо спросила я, наблюдая, как Сумрак жестикулирует, отвечая. И кровь прилила к щекам, и сердце защемило от необъяснимого чувства вины.

– Лукас… Лукас, конечно, крут, – усмехнулся Габриэль. – Но его власть распространяется только на драконов.

– Почему?

Он вздохнул, подумал немного, и всё же ответил:

– Его власть распространяется только среди драконов. Чем дальше заходят технологии, тем больше мы зависим от клана Мару, который производит всё новые вещи, которые работают от электричества, а для остальных это всё… тёмный лес.

Я усмехнулась, подумав, что по моим меркам все драконы тут не просто старики, но невозможные долгожители, и им наверняка всё новое поддаётся с трудом.

– У этого другой дар, – продолжал размышлять Габриэль. – Он умеет говорить так, что его слушают люди, а не драконы. Если пожелает, он сможет сделать людей своими воинами, которые пойдут за ним на священную войну.

– Ага, крестовый поход, – сыронизировала я, но дракон сделал вид, что не заметил. Возможно, он даже не понял моих слов, которых в его языке просто не существовало.

Но он был прав. Даже я, глядя на фигуру Сумрака в торжественной обстановке небольшого храма, не могла отвести от него взгляда. А уж те, кто был внизу, кто видел его поблёскивающие, серебристые глаза, наверное, и вовсе сидели, затаив дыхание, и ловили каждое его слово.

– Могу понять, почему Джеферсон так торопился отправить Сумрака обратно на проповеди, – заметила я. – Телохранителей-то у нас сколько угодно, а вот таких проповедников…

– Всего несколько, – кивнул Габриэль.

И тут началась молитва. Вернее, что-то среднее между медитацией и молитвой: вместо прославления Богини присутствующие хором заговорили речитативом, который я могла разобрать лишь едва, но общий смысл улавливался: они стремились воссоединиться с Богиней, стать к ней ближе, прикоснуться. Я же почувствовала себя… странно. Если у Сумрака такое влияние на людей, могла ли я попасть в омут его глаз так же, как там, внизу, десятки других людей?

Когда он смотрел на меня, всё становилось неважно. Поиск истинной пары, чужой мир, помыкание со стороны драконов, покушения и убийства – всё отходило на второй план, лишь бы его взгляд был устремлён на меня.

И тут он поднял взгляд. Безошибочно. Словно знал, что я стою на балконе у входа в храм и наблюдаю за ним. Словно видел сквозь иллюзию.

Он знал, что я – это я.

Отшатнувшись от перил, я потянула Габриэля за рукав:

– Давай выйдем.

Он не возражал. Мы вышли во двор храма, и я глубоко вдохнула вечерний воздух.