— Нет, просто переносил встречу, — ответил мне Игорь Павлович, после чего оглянулся по сторонам и спросил: — Дмитрий Алексеевич, полагаю, нам следует держаться вместе?

Я кивнул, прежде чем заговорить:

— Именно так, Игорь Павлович, — произнес я. — И в случае необходимости, пожалуйста, держитесь за моей спиной. Как вы знаете, я прекрасный защитник.

Он отнесся к моим словам со всей серьезностью. Чем заработал еще пару очков в копилку своих достоинств. Русскому царству повезет, если Михаил II не сделает ошибки при выборе наследника. Прямо скажем, то, что нас таких умных и все понимающих двое — настоящее чудо, все сыновья могли оказаться непригодными.

— Думаю, нам нужно как можно скорее заняться новым поколением наноботов, — сообщил мне Стремнев. — Каким бы уверенным в своих навыках управления большими компаниями я ни был, а взваливать на себя такую массу людей хочется как можно позднее.

Я улыбнулся.

— Поддерживаю, — сообщил я. — Чем быстрее мы их выпустим, тем больший запас по времени получим. Старшее поколение глав родов в подавляющем большинстве уже подошли к рубежу в семьдесят лет. За редким исключением на своей природной физиологии им осталось лет пять-семь активной жизни. И придет черед нашего поколения становиться на освободившиеся места.

— Мне кажется, вы мои мысли читаете, Дмитрий Алексеевич, — хмыкнул Игорь Павлович. — Будем надеяться, ничего нам не помешает.

Я кивнул, ничего не говоря в ответ. ЦСБ внимательно следит за происходящим, гвардия предупреждена и держит оружие наготове. «Оракул» напрямую отслеживает все перемещения в Кремле и в случае обнаружения противника объявит тревогу.

Конечно, царь не решился отключить дары в самом сердце страны, однако с технической стороны защита Кремля — фактически самая крепкая и надежная во всем Русском царстве. При необходимости здесь можно не один год полноценной блокады пересидеть. Главное — успеть включить эту защиту, но искусственный интеллект отреагирует быстрее, чем любой человек.

Народ продолжал прибывать, толпа становилась все гуще. Я взял Игоря Павловича под руку и вывел вперед, чтобы, когда появится царь, Стремневу не пришлось тащиться через заполненный людьми зал, отдавливая замешкавшимся пятки. Да и не уверен я в надежности высшего света — в толчее лишить Михаила II официально признанного сына гораздо легче.

Остальные сыновья не спешили выбраться поближе к государю. Большинство вообще было занято разговорами с появившейся родней. Где-то в начале зала появился и Алексей Александрович, но подойти к отцу я сейчас не мог, а о награде он и сам от царя уведомление получит.

Наконец, двери кабинета раскрылись, выпуская последнего посетителя, и слуга Милославских — уже другой, всем привычный распорядитель, громогласно объявил о выходе царя.

А пока он провозглашал полный титул Михаила II, я создал вокруг нас со Стремневым защитный купол. Тоже прозрачный — но на всякий случай влил в него максимум из возможного. Воздух вокруг нас стал чуть иным, но и только.

Государь вышел из своего кабинета в полном облачении. В зале стояла такая тишина, что, кажется, я слышал, как дышат в задних рядах. «Оракул» контролировал пространство и подметил мне, что и князь Романов тоже окутался щитом.

Встав так, чтобы его было видно со всех сторон, государь обвел взглядом собравшихся благородных людей и произнес:

— Настало время объявить о моем сыне и официально признать его цесаревичем, — сильным, уверенным голосом провозгласил он. — Сегодня, первого марта текущего года, я, государь Русского царства, официально признаю своим сыном и единственным наследником...

Я чуть подтолкнул своего подопечного вперед и в сторону, чтобы он встал рядом со мной. Кажется, весь мир замер, дожидаясь завершающих слов царя. Я не сводил взгляда с государя и погрузился в транс настолько глубоко, насколько это было возможно.

Разогнанное волнением сердце ударило в моей груди, разгоняя шуршащую кровь по венам. «Оракул» демонстрировал мне, что на территории Кремля все под контролем, но я продолжал оставаться в трансе.

Царь медленно начал раскрывать рот, чтобы произнести окончание ритуальной фразы, и я увидел, как запылал красным на линзе «Оракул».