Облачённые в чёрные мантии люди хором и певуче читали что-то на незнакомом языке, то понижая голос до шёпота, то возвышая его до крика. Молящийся не видел их лиц — спрятаны за низко надвинутыми капюшонами. По бокам от алтаря, в котором сокрыты мощи, стояли боярин Михаил Андреевич, отец Лука и ещё один служитель. У последнего на поясе висели ножны с кинжалом. Как и во время обычной литургии, в зале горели свечи, кружил голову аромат благовоний, а с икон на чуждый сему месту обряд молчаливо и беспристрастно взирали ангелы.

Молящийся ненадолго пал духом, когда его волокли мимо иконостаса — взбрыкнулся и закричал, прося всех святых о заступничестве. Тщетно, ибо похитители легко совладали с несчастным, и протащили его последние несколько шагов. Здесь молящегося поставили на колени, так что седая борода уткнулась в поверхность алтаря. Приблизились боярин, отец Лука и служитель с кинжалом — обнажённым.

Не переставая произносить какую-то зловещую тарабарщину, служитель направил лезвие на шею молящегося. Похитители крепче сжали жертву, потому как по опыту знали, что за мгновения до мученической смерти жажда жизни может вскипеть даже в самых блаженных старцах, побудив к отчаянному сопротивлению. Служитель занёс кинжал, чтобы пронзить молящегося и окропить кровью жертвенник — в последний раз, необходимый для высвобождения древней силы. Капал пот со лба боярина, напряжённо следящего за судьбоносным моментом…

— Стой, — вдруг сказал отец Лука. — Подожди…

Служитель замер, не донеся кинжал до шеи молящегося. А лжесвященник подошёл к жертве, и сорвал с неё капюшон. Все увидели морщинистое лицо, на которое ниспадали спутанные белые волосы; помутневшие от почтенного возраста глаза, длинную седую бороду. Словом, настоящего отшельника узрели. И всё же Лука взволновался:

— Ты не из старцев! Кто… ты… такой?

Служитель, удерживающий «старца» за правую руку, охнул, закачался, и через пару секунд грохнулся на пол. Из-под неподвижного тела быстро растекалась лужа крови. А воздух у правой руки «старца» колебался как нагретый; можно было различить голубоватые отблески, скользящие вдоль незримого клинка. Одно движение молящегося левой рукой — и другой служитель отлетел к стене.

Быть боярину рассечённым магическим клинком, не успей отец Лука прикрыть волшебным щитом. Голубоватое лезвие скользнуло по невидимой преграде, и тогда лжесвященник воздушным потоком отбросил «старца» на несколько метров.

— Спрашиваешь, кто я такой? — сказал он, распрямляясь.

Несколько секунд назад «старец» казался покорившимся судьбе, ну или воле Божьей, а теперь с прытью молодого принял боевую стойку.

— Я…

«Старец» повернулся полубоком, магическим клинком очертил в воздухе витиеватую фигуру, сделал необычайно суровое выражение лица и пафосно произнёс:

— Я — Виктор Корнеплод!

Последовала короткая пауза. Боярин и отец Лука обменялись озадаченными взглядами.

— Чего?.. — вырвалось у Воротинского.

Ответом ему послужил очередной взмах магическим клинком. Судя по шуму позади «старца», в притворе тоже завязался бой.