– Не могу сказать, что рада встрече, господин министр.

Фигура вздрогнула, поплыла, чары развеялись, и Фойль уставился на меня немигающими глазами.

– Вы догадались, – констатировал он. – Интересно, где я прокололся?

– У вас весьма своеобразная походка, – любезно просветила его я.

Лицо министра просветлело.

– Значит, вы меня опознали. Впрочем, это уже неважно.

Я попробовала позвать мысленно Марка, но не была уверена, что артефакт сможет преодолеть действие антимагических браслетов. Но пусть даже я и сомневалась, что помощь придет, все равно намеревалась как можно дольше тянуть время.

– И зачем вам убивать меня? Ах да, я ведь мешала вашей карьере.

– Я не собирался вас убивать, – раздосадованно возразил министр. – Во всяком случае, до последнего времени. Или вы действительно полагаете меня совсем уж идиотом, все попытки которого срывались одна за другой? Я просто хотел, чтобы вы не лезли не в свое дело. Вот и придумал вам занятие: лечить пошатнувшееся здоровье. Инвалидность отбила бы охоту вмешиваться в политику. Но вышло даже лучше. Когда вы по собственной воле сменили обитель на лагерь для убийц, воровок и проституток, я только обрадовался. По моему мнению, там вам было самое место! Вы придумали поистине чудесный план, госпожа Торн. Даже мне не пришло бы в голову ничего лучше. Вот только ваш нынешний жених вмешался весьма некстати. И как он вас только нашел? Ведь все следы были столь тщательно заметены, сначала вашим приятелем, а затем и мною.

– Обитель, – медленно произнесла я. – Как вы узнали, что я намерена подать прошение об освобождении?

Фойль хмыкнул.

– Вы полагаете, что перемены в вашем поведении остались незамеченными? Нет, мне тут же донесли о том, с какой уверенностью вы стали разговаривать, какое беззаботное выражение приобрело ваше лицо. И я понял, что пора принимать меры.

Когда-то мне довелось читать, что преступники зачастую бывают откровенными со своими жертвами. Объяснялось все просто – негодяям хотелось, чтобы кто-нибудь оценил их хитрость, ловкость и ум. А безопаснее всего было похваляться перед тем, кто унесет чужой секрет в могилу. И сейчас желание Фойля похвастаться своей предусмотрительностью играло мне на руку. Если только – сердце пропустило удар, а затем бешено заколотилось – если только помощь действительно придет. Я прикусила до крови губу, прогоняя приступ паники. Я должна верить, что меня спасут. Должна!

– Я оказался прав, не так ли? – продолжал тем временем Фойль. – Стоило мне убрать вас со своего пути, как пост министра оказался у меня в кармане.

– Представляю, каким ударом было для вас мое освобождение.

– Не скрою, я пережил несколько неприятных моментов. Но Марк Грен представил вас как свою невесту. Откуда мне было знать, что вы пойдете против желаний жениха и захотите сместить меня? Сначала я не беспокоился, но потом вы принялись копать под меня. И подписали себе приговор.

– И тогда, на свадьбе, это вы подбросили яд? Вы сами не собирались пить вино, не так ли? Кто-нибудь – либо я, либо Марк – опередил бы вас. Но ведь первым мог сделать глоток Марк, об этом вы подумали? И он бы умер, а я осталась бы жива.

– И вернулись бы в лагерь, – Фойль оскалился в усмешке. – Вы ведь однажды уже пытались убить господина Грена, об этом все помнят. У магов-следователей была бы прекрасная подозреваемая. А я позаботился бы о доказательствах.

– Но вы остались бы без покровителя.

Глаза министра зло блеснули.