– Он ничего от меня не добьется, – отрезал президент уверенным голосом. Но я понимал, что это – напускное. Под маской сильного духом президента скрывался усталый и напуганный человек, расстроенный предательством друга. Наверное, президенту сейчас в десятки раз хуже, чем было мне, когда я прочитал записку от папы.

Моррис рассмеялся:

– О, Хазару от тебя ничего не нужно. Тут дело не в политике и не в идеологии. Даже не в религии. Он просто натуральный психопат, возомнивший себя охотником. А это значит, что у тебя крупные неприятности. Видишь ли, он живет одной идеей – убить главу США.

Президент ничего не ответил. Он стоял на коленях, низко уронив голову, едва не касаясь подбородком груди. Пар от тяжелого дыхания собирался в облачка у его лица. Измученный и избитый, президент, похоже, уже решил, что помощи ждать неоткуда. Его схватили, и он заранее примирился со всем, что его ждет.

Я осмотрел поляну, чтобы понять, могу ли я как-то, хоть чем-нибудь помочь президенту. Но мы были отрезаны от всего мира. Нож и лук – вот все, что я мог обратить против банды головорезов. Если бы я только придумал, как их отвлечь…

Дверь вертолета с шумом открылась, и на заснеженное плато сошел Хазар. Он поставил руки на поясницу, выгнул спину и стал наклонять голову то к одному, то к другому плечу, словно его утомил перелет. Мне показалось, что я сейчас услышу, как затрещит по швам его кожаная куртка. Стиснув зубы, я представил, что запускаю стрелу прямо ему в сердце. В эту секунду я ненавидел Хазара как никого на свете. Вся обида, что я испытал в своей жизни, направилась сейчас на него одного.

Хазар оглянулся на своих людей и довольно качнул головой. Потом, не оборачиваясь, он поднял вверх правую руку и скомандовал:

– Винтовку.

Тут же один из его громил достал из глубины салона ствол и вложил его в открытую ладонь Хазара. Тот ухмыльнулся, взвесил оружие на руке и прогулочным шагом пошел к президенту.

Следом из вертолета выпрыгнул человек со штативом, на котором была закреплена большая камера. Трусцой нагнав Хазара, он сбавил шаг и поплелся за своим начальником, держась в полуметре от него.

Дойдя до центра поляны, Хазар мельком посмотрел на морозильник с головой оленя, но даже не сбавил шаг. Перед президентом он тоже не остановился, но зашел ему за спину и велел Моррису посторониться.

Мужчина с камерой установил штатив в нескольких метрах от стоящего на коленях главы США.

– Вы слышали об охотничьем обычае фотографироваться с трофеями? – раздался голос Хазара.

Президент ничего не ответил.

– Согласитесь, господин президент, люди не должны забывать обычаи предков. – Хазар упер ботинок в спину президента и повалил его на снег. – Лежать! – яростно скомандовал он.

Было невыносимо тяжело видеть моего друга таким беззащитным. Он кашлял и стонал, корчась от боли, не в силах подняться.

Хазар придавил президента ногой к земле и, взяв ружье в обе руки, расправил плечи и выпятил грудь. Камера несколько раз щелкнула, и оператор удовлетворенно кивнул.

– Есть хорошие кадры? – спросил Хазар.

– Да, сэр.

В этот миг мне вспомнился охотничий домик, в котором висела доска почета со множеством фотографий, среди которых было и фото папы с головой медведя за спиной. Но особенно четко мне представились снимки охотников, в чьих ногах лежали убитые ими животные. Так вот чем был президент для Хазара. Дичью.