Ан нет. Дальше – больше!

Этот мертвый ухарь притаскивается к безвинному врачу ночью, и зовет пойти вместе с ним на кладбище. Я ни в 20, ни в 21 веке не верил, как говорится, ни в чох, ни в жох, ни в вороний грай, и вообще ни в какую чертовщину, но переться с явным трупом, ночью, на кладбище?! Это было как-то слишком даже для меня!

И тут я понял, почему американским врачам платят в десятки раз больше, чем нам, русским. Их док пошел! Пошел в чем был! В пижаме и тапочках! Поперся неведомо куда!

Вот глядя на все это, я и испытал похожий на сегодняшний ужас. Обозлиться тоже было не на кого и не на что, и спасительная волна ярости меня тоже не накрыла, но хоть в тот раз волосы дыбом не вставали, как от морока Богуслава. Силен стал чертяка! Ох как силен!

В дальнейшем день прошел без эксцессов. Встрепанный, но практически протрезвевший Иван под зорким надзором жены похлебал в обед жиденький супчик, и к ужину гляделся ясным соколом, Богуслав после обеда отправился на какие-то закупки вместе с Ванчей, а мы с Марфушей нагло провалялись целый день и замечательно проспали всю ночь. Должны же и у нас с ней быть в этом трудном походе какие-то паузы!

На следующий день после завтрака выехали из Пловдива. Мороз заворачивал не на шутку, деревья стояли белые от инея, снег сверкал и искрился на солнце. Создавалось ощущение, что мы едем не по всегда теплой Болгарии, а мотаем версты по обычной русской зимней дороге. По данным, предоставленным инопланетной информационной службой во главе с диктором Полярником, до Софии было еще 133 километра по прямой или около 150 по реальной дороге, обходящей разнообразные природные преграды – около двух дней теперешней неторопливой езды. Как прибавил в конце своего сообщения Боб, Интернет все исследовал, и считает, что хорошей собаке без отдыха придется бежать около четырнадцати часов. Сегодня за день мы, на отдохнувших и отъевшихся за время вынужденной стоянки конях, да по уже утоптанной дороге наверняка проедем не меньше 70 километров, а выехав пораньше завтра, может быть к вечеру прибудем в Софию. На край, после захода солнца, остаток пути проедем с факелами, ими Богуслав затоварился вчера в Пловдиве.

Уже совершенно здоровая Марфуша деловито пасла скачущий за нами табун коней, а у нее не забалуешь! Враз покажет лошадкам зубы и грозно зарычит, а за неповиновение может и ощутимо цапнуть за ногу. Закрепленный сотнями пастушеских овчарок-предков опыт и врожденную хватку не утратишь. То, что ты родилась в другой стране, ничему не мешает – пасти, и точка! И всегда решать самостоятельно, не ожидая команд от хозяина, биться с явным врагом или обождать. Положено с деда-прадеда душить, вот и души!

Мы отъехали от Пловдива довольно-таки далеко по заснеженной дороге, и начинали уже подумывать об обеде, как вдруг из кустов высыпала и нас окружила ватага недобрых молодцев. Командовал ими молодой атаман в сомнительном темном берете с черной повязкой через правый глаз. Ну прямо пират какой-то, ей Богу! Ухудшали замечательный имидж главаря разбойников какие-то совершенно мерзкие куцые усенки и торчащая в разные стороны паскудными клочками бороденка. Остальные были с явно разбойными рожами, и вооружены кто-чем. Зазвучали на весь лес команды:

– Аглар, Буда, Дичко, Маркус, Аверно! Держитесь там сзади, не дайте никому из них уйти!

Я, испугавшись за собаку – не приведи Господь, заденет ее кто-нибудь из бандитов чем-нибудь острым, рявкнул:

– Марфа! Ко мне!

Волкодавша, подумав, что что-то угрожает драгоценной жизни хозяина, подлетела быстрее молнии.

– Никуда не лезь! – приказал я. – Держись около меня!

– А лошади? – робко провыла Марфуша (видимо, споры с хозяином генетическим опытом не приветствовались).

– Не до них! – отмахнулся я.

А наглый одноглазый, посмеиваясь, заявил:

– Быстро слезайте с коней иноземцы, оружие и теплую одежду кладите на землю! Иначе всех перебьем, я с вами шутить не собираюсь!

Разбойники были пешими, но их было немало. Шестеро стояли по правую руку от вожака, пятеро по левую, еще пять сгруппировались у нас за спиной.

– Да мы с вами тоже не шутим, – неласково ответил ему Богуслав, – то, что вас семнадцать человек, для нас это звук пустой. Бежали бы вы, разбойнички, назад в свои кусты, глядишь бы и уцелели.

Разбойные рожи загоготали.