— Привет…

Он стоял с лопатой у глубокой воронки и дымил цигаркой. У них как раз был перекур.

— Закури.

— Не курю. Не забудьте забрать одного в лесу, у дороги…

— Дойдет очередь и до него, — равнодушно ответил мне Александр. — Теперь ему торопиться некуда.

В деревне, в одном из уцелевших домов, мне быстро удалось найти комбата. Он вышел со мною из дома, и я показал ему пулемет.

— Работает?

— Можно попробовать.

— Оставь лошадь за домом, а то не на чем будет ехать обратно. И сам там постой. Сейчас пришлю ординарца. Вместе оттащите в роту. Там и попробуешь.

Я поставил лошадь под окнами дома и привязал ее к дереву. Перестрелка хотя и была редкой, но пули то и дело посвистывали рядом с домом и могли задеть лошадь.

— Ну что, потащили? — спросил ординарец, молодой парень в добротном полушубке, в лихо сбитой набок шапке. На шее у него висел немецкий автомат.

— Потащили, — сказал я.

Мы обогнули сарай и оказались на огороде. Колеса пулемета поскрипывали на протоптанной дорожке. В конце огорода виднелись редкие кустики. Там были окопы. Над нейтральным полем вспыхивали ракеты. В нашу сторону неслись пучки трассирующих пуль. Кое-где чернели воронки, еще не занесенные снегом.

На дне окопа два бойца раздували в большом чугуне угли. Третий стоял на посту. Увидев нас, он припал к винтовке, которая лежала на снежном бруствере, и стал палить в сторону немцев.

— Ну, куда пуляешь, старина? — зашипел на него ординарец. — Нашел время…

Солдат перестал стрелять и сказал:

— Утром надобно взводному гильзы сдать, как норму за ночь выполнил…

— Ладно, знаю. Лучше скажи, как нам машинку в третий взвод дотащить?

— Поставьте на волокушу, а сами ползком.

— А что, дело старина предлагает? — посмотрел тот в мою сторону.