5

К вечеру, когда бой постепенно утих, в полку подсчитывали потери и оставшиеся боеприпасы. В роты и на батареи, поближе к окопам, подтягивались походные кухни. Только сейчас, в темноте, люди начинали вспоминать о еде. Завтрак тоже был в темноте, перед рассветом, но с едой еще можно было потерпеть, а отсутствие боеприпасов терпеть нельзя. Завтрашний день, судя по всему, обещал быть жарким, и к нему всем надо было готовиться. Об этом я и размышлял в темноте мартовского вечера в лесу, на КП полка.

Весь долгий день мне пришлось бегать в батальоны и на батареи, чтобы убедиться в невозможности исправить разбитые пулеметы и минометы и одновременно доставлять оружие и боеприпасы. И я не замечал усталости. Но как только напряженность спала, руки опустились, и сразу почувствовались на какое-то время опустошенность, безразличие ко всему происходящему вокруг. В расположении КП и рядом разрывались мины, но каким-то чудом они не залетали в землянки, где размещались люди. И меня почему-то щадили разлетавшиеся во все стороны осколки.

Пропотевшая за день гимнастерка прилипала к спине и теперь, остынув, неприятно холодила ее. Уже около часа я сидел на поваленном дереве у землянки штаба полка и поджидал своего начальника Сушко, который долго не выходил, и мне казалось, что он просто забыл про меня.

— Гаевой, зайди, — услышал я наконец из открытой двери.

В землянке было накурено и холодно. Под жердевым полом хлюпала вода. Начальник штаба полка сидел на скамейке, поджав под себя ноги.

— Возвращайтесь в тыл, возьмите полуторку и поезжайте за снарядами на дивизионный склад. К утру снаряды должны быть на батарее.

Сушко говорил тоном приказа в присутствии начальника штаба, который слушал чей-то доклад по телефону.

— Я поеду, товарищ старший лейтенант, но снарядов может не быть, мы все их уже выбрали.

— Знаю. Без снарядов не приезжайте.

Мне ничего не оставалось, как послушно откозырять и направиться к порогу.

— Ты сам позвони в дивизию и попроси, — вмешался начальник штаба. — Приедет он, скажут ему — нет, и что он сделает?

— Хорошо, позвоню. Ты поезжай, не теряй время, — почему-то перешел со мною на «ты» начальник.