— Только вы, все-таки, старайтесь побольше молчать, а то произношение у вас, лишь немногим лучше, чем у ваших товарищей.
Машинально поправив — «у наших товарищей» — я на секунду задумался о том, как можно скрыть свой рязанский говор? А потом, решительно полез в планшетку и достав оттуда блокнот, вырвал один листик. После чего сунув его в рот пожевал и поместил получившийся комок за щеку. Щупая образовавшуюся припухлость, пояснил:
— Вот так. Я маюсь зубом, но гадский гауптман не в ладах со своим лейтенантом и поэтому не дает ему спокойно поболеть. А ты Женя, внеси корректировки в поведение. И поглядывая на меня, добавь спеси и пренебрежения в командирский взор.
В этот момент бронепоезд стал ощутимо тормозить и я, одергивая китель, прошепелявил:
— Ну фто народ? Офетинились!
Как и предполагалось, комендант, как и любой уважающий себя человек ночью спал. Причем, спал не на станции, словно лишенец, а во вполне комфортабельном доме, где-то в центре Дмитриевки. Ну а ночью, его замещал дежурный унтер-офицер. При этом они, на пару с дежурным телеграфистом, баловались какими-то спиртосодержащими жидкостями. Во всяком случае, от суетливо выскочившего на перрон унтера, чувствовалось легкое амбре. И от связиста, к которому мы подошли уже все вместе, шел тот же духан. Похоже, служивые винишком пробавлялись. Но нам это было лишь на руку так как никаких вопросов от дежурного не последовало. Он лишь прочтя приказ, тут же развил бурную деятельность. Вызвав подчиненного, отдал приказ о заправке нежданно прибывшего БП. После чего, мы все двинули к телеграфисту.
Стоя в помещении связи, я краем уха слушал как Женька негромко и лениво выговаривает дежурному за нарушение устава (пьянку на рабочем месте) а сам через окно с интересом наблюдал пополнение водой нашего транспорта. Да этого, сколько ездил, как-то внимание на сие действо не обращал. Думал, что просто подгоняют паровоз к паровозной колонке и открывают кран. Но оказывается, были и вариации. Во всяком случае сейчас, все выглядело совсем по-другому. Подъехала большая телега, влекомая парой лошадей. Внутри телеги было установлено что-то типа здоровенной пожарной бочки. После чего, два мужика расправив брезентовые шланги принялись ручной помпой перекачивать воду из емкости в паровоз.
К слову сказать делалось все довольно быстро. И когда вышли из здания вокзала, самоходная бочка уже успела зайти на второй круг. Пока она опорожнялась, мы закурили, поглядывая по сторонам и в этот момент вдруг опять нарисовался дежурный унтер. Я было напрягся, но вокруг все оставались спокойными. И часовой на входе, и патрульные уходящие за здание вокзала. Да и рысящего к нам немца физиономия была не взволнованная, а самая что ни на есть деловая. Подбежав, он, козырнул, докладывая:
— Господин гаутман! Сообщение для вас, со станции Обилово. Вот!
И протянул барону ленту телеграфного послания. Тот прочел, кивнул и сунув ее в карман, коротко расписался в журнале, поле чего направился к открытой двери броневагона. А когда мы оказались внутри, возбужденно сунул сообщение мне, со словами:
— Черт возьми. Что это значит и чего теперь делать?
Послание было коротким и ничего особенного в нем не было. Там лишь говорилось, что в Обилово, гауптмана Фольге будет ожидать обер-лейтенант Тарген. Я озадаченно почесал затылок разглядывая непонятную писульку, а паровоз тем временем, дав гудок, дернул состав, и мы начали набирать скорость. Почти тут же нарисовался довольный как слон Трофимов. Но глядя на нас, улыбка у него сползла и Гриня недоуменно поинтересовался:
— Эй! Что-то случилось? Вроде ведь нормально все прошло? Вы чего, как в воду опущенные?
Пожав плечами, я тряхнул у него перед носом лентой:
— Да непонятная хрень приключилась. В Обилово нас ждет какой-то обер-лейтенант. Зачем ждет и почему — неясно.
Зам моментально предложил решение:
— Хер бы на него, на этого лейтенанта. Пройдем без остановки и все дела!
Берг возразил:
— Если этот Тарген ночью не спит и для чего-то нас ожидает, он вряд ли угомониться если мы проедем мимо. Тут же побежит докладывать в Новогарьеву. А там штаб дивизии. И войск — не один комендантский взвод. Вдруг он своим докладом всех там переполошит?
Я же напряженно думал. Хотя чего тут думать, при полном отсутствии информации? Есть только голимый факт — менее чем через час, встречи с нами ожидает какое-то немецкое мурло. И даже интуиция, сволочь такая, молчала словно рыба. Вовсе некстати вдруг вспомнился анекдот про ковбоя, который постоянно слушался советов своего внутреннего голоса. Что характерно — кончил он плохо. Ощущая себя тем самым ковбоем, плюнул на заткнувшуюся интуицию и попробовал уточнить: