Ставка Верховного главнокомандования.
И. СТАЛИН
Б. ШАПОШНИКОВ
И все же многие военачальники эти мероприятия оценивали положительно, так как обстановка на войне всегда непредсказуема и чревата неожиданностями. Паника, деморализация, массовое дезертирство дезорганизуют боевое управление войсками и увеличивают число жертв отступления.
И все же «мокрых» дел, когда в упор косили из автоматов и пулеметов заградотрядовцы отступающие наши войска, на практике не было. Об этом свидетельствуют ветераны как СМЕРШа, так и Красной армии.
Картины кровавых сечь заградотрядовцев рисуют только современные сценаристы, не знающие всей правды о СМЕРШе и войне.
Генерал армии Герой Советского Союза П.Н. Лащенко по этому поводу вспоминал:
Фронтовику нет смысла не верить.
На фронте гибли во всех подразделениях и частях Красной армии, том числе и в заградительных отрядах. Так, заместитель командира по строевой части 198-го отдельного армейского заградительного отряда 6-й армии Юго-Западного фронта Иван Васильевич Раевский погиб в неравном бою, сражаясь с немцами до последнего патрона. В 1944 году ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. А какой героизм проявили солдаты-пограничники из заградотрядов во время Сталинградской эпопеи! Они буквально «заплавляли своими телами образовавшиеся бреши», как сказал один из героев боев на Волге.
Но встречаются и другого окраса «воспоминания».
Да и мемуаров на эту тему масса. Они нередко повествуют о жизни, которую мемуарист хотел бы прожить. Как говорится, умершие лгут устами живых. И возникает мысль, если вы думаете, что в прошлом уже ничего нельзя изменить, значит, вы еще не начали писать свои мемуары.
И пишут сценарии разных «штрафбатов» не нюхавшие пороха.
Но мне хотелось остановиться не на мемуарах, а на уникальном материале — отдельных строчках из дневника армейского чекиста, начальника Особого отдела 50-й армии Брянского фронта майора Ивана Савельевича Шабалина об освещении обстановки лета 1941 года.
В них сермяжная правда о первых месяцах войны, увиденная пытливыми глазами армейского контрразведчика и воспроизведенная озябшими руками на полуистлевших листках пропитанного потом, кровью и дождями блокнота.
Запись велась с конца августа рокового сорок первого, когда обескровленная Красная армия отступала, не останавливаемая никакими заградительными отрядами.