Одним из этого ряда обреченных закончить жизненный путь в унижении и прозябании был и Николай Григорьевич Кравченко — бывший герой Тегеранской конференции, участвовавший вместе с другими сотрудниками СМЕРШа в агентурно-оперативных мероприятиях, спасших жизни Сталину, Рузвельту и Черчиллю. Последняя его должность в военной контрразведке — начальник Особого отдела КГБ при СМ СССР по Прикарпатскому военному округу, в котором довелось служить и автору этих строк.

Власть до сих пор не извинилась за молчание и не сказала добрых слов патриоту Отчизны, активному участнику Великой Отечественной войны, ошельмованному хрущевской местью.

Душным июльским днем сорок третьего года шифровкой из Центра подполковник Н.Г. Кравченко был вызван из Брянского фронта в ГУКР СМЕРШ.

Москва встретила офицера непривычной тишиной после постоянной огневой канонады на фронтах, отчего в ушах гудело даже тогда, когда не стреляли. На военно-транспортном самолете он добрался в Белокаменную быстро, хотя и не очень комфортно. Устроившись в гостинице, позвонил дежурному по Главку.

— Вас ждет генерал Абакумов завтра в 10.00. Приведите себя в порядок. Он не переносит неопрятно одетых военнослужащих. Прошу не опаздывать. Разрешение на проход в дом два будет готово к вашему прибытию в бюро пропусков, — проинструктировал дежурный офицер.

— Понятно, — коротко ответил Кравченко.

Николай Григорьевич, прибыв на Лубянку, зашел к дежурному по Главку. Получив соответствующий инструктаж, он без пяти десять вошел в приемную хозяина СМЕРШа. В 10.00 четко отрапортовал:

— Товарищ генерал, помощник начальника управления контрразведки СМЕРШа Брянского фронта подполковник Кравченко по вашему приказанию прибыл.

— Здравствуйте, Николай Григорьевич. — Абакумов встал из-за стола и направился к подчиненному. Он протянул ему руку — поздоровался. Приятный запах одеколона исходил от его наглаженной гимнастерки с двумя большими нагрудными карманами.

«Однако же крепкое рукопожатие у начальника. Видно, мужик силен физически», — подумал Кравченко.

«Стальная рука в этом высоком черноволосом украинце. Чувствуется у хохла силища — дай боже. Такого и я туда хотел, и Сталин, я думаю, согласится с кандидатурой. Да и умишком природа его не обошла, как мне докладывали направленцы и кадровики. Статный мужик — гренадер настоящий», — в свою очередь предался коротеньким и быстрым раздумьям, идя к столу, а затем усаживаясь на свой деревянный стул с высокой спинкой Виктор Семенович.

— Садитесь, — хозяин кабинета предложил мягкое кресло у приставного столика.

— Спасибо.

— Ну не разговаривать же нам стоя. А речь пойдет о важном, ответственном деле.

— ???

— Мы вас собираемся направить в заграничную командировку, — после этих слов генерал внимательно взглянул в глаза подполковника и добавил, акцентируя повтором неординарности задания: — Командировку очень важную… очень ответственную. Здоровье позволяет?

— Не жалуюсь, товарищ генерал.

— Как обстановка на Брянском?

— Есть результаты — и по главной линии, я имею в виду разоблачение немецкой агентуры, и нашу — зафронтовую — периодически забрасываем. Существенно помогли фронту загранотряды… — Кравченко еще хотел, видимо, что-то сказать, но Виктор Семенович прервал его.

— А командировка планируется в Иран, а точнее, в Тегеран. Вы, наверное, знаете, что там стоят наши войска. Скоро туда отправятся эшелоном пограничники — 131-й мотострелковый полк пограничных войск НКВД с очень важной целью — для охраны руководителей трех держав-союзниц, которые будут участвовать несколько дней в международной конференции, — постепенно раскрывал скобки предстоящей его командировки Абакумов.