Я видел, как рука Демида Игоревича стиснула салфетку, а на скулах заходили желваки. Похоже, что бригадира все же задевало, что оне смог стереть надменную усмешку с полных губ Карена..

— Так вот, есть мнение, что твоей благодарностью стала попытка Михалыча как раз и кинуть. На общей поляне нагреться, пока Михалыч уехал к хозяину, — озвучил Демид.

Повисла пауза в несколько секунд. Карен изобразил удивление на лице, брови домиком сдвинул, снова за вином потянулся, улыбаясь кончиками губ.

— Факты предоставь, а то туфта какая-то, Дема, — хрюкнул он, наконец, в ответ впиваясь глазами в бригадира.

Я прекрасно понимал, что Демид не стал бы озвучивать столь серьезные обвинения без доказательств и гнать туфту, чтобы фуфлометом не выглядеть. Бригадир повернулся к Зауру, коротко кивнул. Заура, как и самого Демида, не обыскивали на входе, потому он спокойно пронес в ресторан части оружия. Те самые, которые на склад на Ленина ехали, чтобы потом попасть на завод — их он спокойным движением передал Демиду Игоревичу. От моего внимания не ушло, как засуетилась армянская братва при виде заготовок. Но те расслабились, когда Карен властно мотнул головой, остужая горячую кровь.

Заготовку Демид на стол выложил, подвинул ближе к Карену, который презрительно посмотрел на рамку со стволом. Я видел, как нервно дернулась его губа. Смотрел долго, но взять не взял, взгляд на Демида вернул — прожигающий.

— Что скажешь? — первый нарушил тишину бригадир, не став в гляделки играть.

— Это вообще что? — включил дурачка толстяк.

Демид вместо ответа достал накладные, те самые, из грузовика, которые я на торпеде обнаружил. Положил их рядом с запчастью от пистолета. Продолжая наблюдать за реакцией армянина, я увидел, что появление накладных Карена напрягло по-настоящему. Он заерзал на стуле, на лбу выступила испарина. Быстро смекнул, что бригадир хочет его за яйца взять и в угол поставить, и кипиш серьезный намечается, никаким обедом не решишь.

— Параша это галимая, — Карен медленно покачал головой. — Оружие не мое, никакого отношения к нему ни я, ни мои люди не имеют. Тех же, кто такое мнение тебе озвучил, Демид, надо за такой гнилой базар сразу мочить. Ты же понимаешь, что на меня кто-то тень хочет навести?

Демид не ответил. Предоставил Карену продолжать.

— Мы друг друга сколько знаем, а ты на этот порожняк ведешься и порядочного человека подозреваешь… — Карен выдохнул явно с сожалением, как будто показывая разочарование. Отбив дробь костяшками пальцев по столу, продолжил. — Михалыч, как понимаю, по такому мнению обо мне в курсе? Почему сам не позвонил?

И вот тут Демид резко пошел в атаку.

— Потому, что негоже уважаемому вору с сявкой неумытой разговаривать, — процедил бригадир, кулаки сжимая.

Карен глаза выпучил. Да, статус вора ему не дали, даже бабки не помогли, но человеком-то он был уважаемым, просто с биографией не вышло или денег недостаточно предлагал. Ну и не стали бы кладбищенские такого товарища терпеть, будь иначе. Поэтому услышать, что его назвали сявкой, поставили на одну доску с мелкой безмозглой шпаной, было для армянина крайне болезненно, по самолюбию било. Пусть и за оскорбление такое обращение нельзя считать.

— Ты, значит, того же мнения придерживаешься? — выдавил он из себя. — Считаешь, что я в чем-то по отношению к Михалычу непорядочно поступил хоть раз?

— Считаю, что тебе надо объясниться, — Демид кивнул на накладные и запчасть.

— Я объяснился, тебе недостаточно? Пусть Михалыч звонит, если еще вопросы есть.

— Ты со мной сейчас разговариваешь, — не отступил бригадир.

— А ты кто такой, чтобы с меня спрашивать⁈ — зашипел Карен, быстро вспыхивая.