Глава 12

Я схватил официанта за шкирку, впившись пальцами в воротник белой рубашки. Крепко так ухватил — рубашка затрещала по швам, верхние пуговицы оторвались, но вырваться у официанта не получилось. Бедолага, выпучив глаза, уставился на меня. Не ожидал явно, что его стопорнут, струхнул.

— А как же чаевые, брат? — я ухмыльнулся.

Надо отдать должное пацану, он не повёлся, отвечать на вопрос не стал и попытался меня ударить, выбросил боковой, метя в челюсть. Именно что попытался, удар-то у него был не поставленный и медленный. Я увидел, что он собрался бить, еще до того, как вылетел кулак. С легкостью уклонился, сблизился и, выбросив подсечку, взял его на бросок через бедро. Как выяснилось, группироваться пацан тоже не мог, потому, хлопая глазами, втемяшился в холодный пол макушкой.

Да как-то сразу обмяк.

Я не сторонник причинять боль людям, но этот подставной засранец явно заслужил. Да и вовремя он вырубился, за моей спиной началась настоящая вакханалия. Народ как с цепи сорвался, схлестнувшись стенка на стенку. Армян было больше, но кладбищенские оказались куда подготовленнее к подобным стычкам — бывшие спортсмены, на секундочку. Поэтому в тот момент, когда я отправил загорать официанта, несколько бандюков Карена уже отдыхали на полу в неестественных позах. Братки Демида Игоревича били акцентированными, поставленными ударами, без проблем находя головы противников. Пока я разбирался с официантом, Заур настиг Карена, который возомнил себя Баттербином и включил режим мельницы, делая ставку на немалые габариты. Заур, блестя черными глазами и не теряя всегдашней сосредоточенности, встал в стойку и, дождавшись, пока стопятидесятикилограммовая туша приблизится, выбросил хлесткую двойку, расстреляв Карена точными ударами в бороду. Выключить толстяка не вышло, но из режима мельницы он перешел в режим автопилота. Пилота пикирующего самолета. На заплетающихся ногах снес один из столов, а сам ударился куполом о каменную колонну. Остальные кладбищенские если и не имели регалий Заура, то не один час провели в спаррингах в зале «Спартанца». У нас рукопашному бою уделялось отдельное внимание.

Меня окружили сразу двое, желая забить ногами, посчитав, что подловили удачный для этого момент. Я, лежа на спине, подобрал руки к вискам, чтобы не прилетело, и начал лягаться ногами. Поочередно, то в одного, то в другого противника, пытаясь отогнать от себя. Это их не остановило, они попытались пройти через мою защиту, но один из армян тут же зевнул мой удар пяткой в бороду. Попади я плотно, и был бы минус один противник, но удар пришелся по касательной. Братка болтануло, и он попятился, ошарашенный. Второй не уяснил урок — следующий удар пришелся ему в солнечное сплетение, сгибая мужика пополам. Я вскочил, схватил за ножку подвернувшийся стул и обрушил егона голову согнувшегося бандюка. Стул оказался барахлом и рассыпался в моих руках, как конструктор, на отдельные детали. Впрочем, этого хватило, чтобы вырубить братка наглухо. Держа в руке ножку стула, я вскочил с пола и догнал первого бандюка, лупанул ему по голове. В тот момент как-то не пришло в голову, что я ведь могу его и нафиг завалить, но башка у бандита оказалась чугунной. По крайней мере, палка от удара об нее треснула, а браток, держась за лоб, только попятился, опускаясь на одно колено, но оставаясь в сознании.

Единственным, кто оказался не промах с той стороны, был Яшка Кривой. Несмотря на хромоту, он легко ушел от удара одного из наших братков, проваливая его. Следом ногой с разворота в затылок отправил кладбищенского на пол. Двигался Яшка легко, а удар, явно из арсенала карате, подсказывал, что с единоборствами он на «ты». Расправившись с нашим, Яшка огляделся и поймал на себе мой взгляд. Без понятия, знал ли он, как выглядит его давний соперник за сердце Светки, но что-то в моем виде Кривого основательно взбесило. Он не стал помогать браткам Карена, а помощь им ой как требовалась, и пошел на меня. Не через весь зал, но точно через половину. Я-то чуть в стороне от всего кипиша был, потому что сразу погнался за официантом.

Ну… давай, как говорится, станцуем — вообще не вопрос.

Я взглянул на огрызок ножки стула в руке и выбросил его на пол. Не то чтобы я за честность, мы не на ринге, чтобы по правилам. Просто таким огрызком много не навоюешь. Встал в боевую стойку, начал прыгать в челноке, чтобы сбить Кривого с толку и не позволить ему нанести удар. Работа ног у Яшки была хорошо поставлена, в чем я лично только что убедился, а ноги, они, заразы, как молнии, легко зевнуть. Пока Яшка шел, я поймал себя на мысли, что не прочь собственными кулаками выбить из этого бандита всю дурь. За все хорошее, что он пацану, моему реципиенту, по жизни сделал. И сделал это он за просто так, единственное, в чем был виноват пацан — что был моложе и рожей выдался более симпатишной. Не думал, что мне так быстро представится отличный шанс поквитаться с обидчиком.

Но схлестнуться нам не дали.

Бах! Бах! Бах!

Прозвучали выстрелы. Это телохранители Кривого вспомнили, за какой шиш бабки получают, и попытались кардинально решить вопрос.

Нет бы предупредительный выстрел дать, а вот ни фига, эти козлы сразу решили наших пацанов мочить. Хорошо хоть, по ногам стреляли… за это хоть спасибо надо сказать. Я рефлекторно пригнулся, когда один из наших упал на пол с простреленной ногой и зарычал, вращаясь волчком и держась за рану. Вторая и третья пуля ушли в молоко. Однако этого хватило, чтобы картина боя изменилась на сто восемьдесят градусов. Армяне, которым без того было не занимать оголтелого напора, еще сильнее поперли вперед, вынуждая кладбищенских отступать к стене. Если еще минуту назад казалось, что у братков Карена нет шансов, то теперь они появились — противник мог тупо задавить нашу братву числом. Но наши пацаны тоже оказались не промах, отступая, они переворачивали столы, бросали в наступавших стульями и посудой, остужая прыть. Не все выброшенное достигало цели, но что долетало, причиняло братве Карена урон. Я понимал, что наши специально отступают, чтобы потом вернуть себе инициативу. Дай бог, чтобы все получилось, как следует, ведь сражались ребята будто львы.

Яшка после выстрелов встрепенулся, обо мне вынужденно забыл. Сцепился с Демидом, который выбрал себе противника по масти. Наш бригадир, как спартанский царь Леонид, стоял во главе банды, готовый первым принять урон, и хотел покончить с Кривым собственными руками. Выглядел Демид отнюдь не мальчиком для битья, он сумел оказать Кривому сопротивление и принял на блок первые два удара, после чего в проход в обе ноги пошел, чтобы противника на пол перевести и там прикончить. Очень похоже, что его спортивное прошлое было с борьбой связано. Бригадир явно понимал, что делает и как работать с ударниками — на пол валить, лишать пространства. Я настаивать на скорой встрече с Яшкой не стал, хотя была мысль помочь Демиду, но нет — боковым зрением я увидел, как от отбивавшихся кладбищенских отделился Заур, к стенке прилип и вдоль нее приставным шагом пошел. Пользуясь вспыхнувшей неразберихой, Заур рискнул подкрасться и зайти со спины телохранителям Кривого, чтобы попытаться их обезвредить.

Смело. Кишка у мужика явно не тонка.

Против лома нет приема, если нет другого лома. Так же и с оружием, против огнестрела можно идти, если у самого есть ствол в загашнике. Да и телохранителей двое, а Заур — один. Необходимо мужику помочь, иначе телохранители пристрелят Демида, а потом и самого Заура изрешетят. Я оценил расстановку. Оба здоровых лба были заняты тем, что выцеливали нашего бригадира, сцепившегося с их боссом. Момент поджидали, чтобы пулю в него вогнать.