— Это последняя внутренняя игра, в которой принимают участие две команды, — спустя несколько долгих секунд тихо произнёс мужчина.
— Юр…
— И больше никаких поблажек, никаких жалобных речей.
— Даю слово.
— Я тебя и близко к кабинету не подпущу.
— Принято! — Самарин вскочил с кресла и кивнул, не переставая улыбаться: — Ты увидишь, что принял верное решение. «Разящие» не подведут!
Когда Юрий Вячеславович снова остался один, он посмотрел на фотографию отца, стоявшую в рамке на столе, — заслуженный тренер СССР. На губах появилась тёплая улыбка:
— Надеюсь, я поступил правильно. Ты ведь тоже когда-то дал мне шанс стать историком, а не физруком.
Глава 8. 5:1, или Позор столетия
Отборочные прошли лучше, чем мог ожидать Матвеев. «Ценное приобретение» оказалось и впрямь тем, что он искал в последнее время. Вакансия форварда закрылась, ведь атлетические данные, чувство игры и мастерство нового игрока не позволили бы найти кого-то лучше. Оставалось только молиться, чтобы жёсткая игра Чупрунова не вывела новоиспечённого форварда из списка «Разящих».
Однако окончательный вердикт всё же должен был вынести тренер. Тимофей не сомневался, что Самарин одобрит Тедеева, ведь время поджимало, а достойной кандидатуры на место ушедшего Федорцова не имелось. Спаренные занятия третьего и четвёртого курсов исторического факультета, на которых училась большая часть спортсменов из «Разящих» и «Отважных», подарили возможность оценить игру новенького раньше, чем предполагал Матвеев.
Евгений Иванович сидел в кабинете, внимательно изучая расписание баскетбольных матчей в новом сезоне. После разговора с Фроловым появилась возможность вывести команду Матвеева на внешние игры, несмотря на то, что отец Чупрунова вкладывал немало средств в развитие университета. До сих пор не верилось в такое решение ректора. Хорошо, что отношение к спорту в их учебном заведении находилось вне политики.
Самарин посмотрел на часы. До начала занятия оставалось совсем немного. Студенты, скорее всего, уже собрались. Нужно было идти и проводить пару, однако наблюдать за триумфом и наглым поведением Чупрунова-младшего не хотелось. Мрачные мысли прервал громкий стук в дверь.
— Я на месте, — ответил громко Евгений Иванович.
Визитёром оказался Матвеев, на редкость довольный и сияющий, словно кубок победителя. Когда парень увидел тренера в подавленном настроении, улыбка быстро сошла с лица, и он тревожно спросил:
— Что, настолько всё плохо? Можно объявить о роспуске команды?
— Сплюнь и постучи по голове, — улыбнулся Самарин.
Тим расплылся в ответной улыбке, быстро изобразив то, что посоветовал мужчина.
— Вчера я разговаривал с ректором, — продолжил Евгений Иванович, когда Тимофей вальяжно развалился на небольшом потёртом диванчике, стоявшем в тренерской. — Перейду сразу к делу: от результатов предстоящего матча будет зависеть твоё будущее на ближайшие три года. Если Тедеев, о котором ты мне сообщил, действительно так хорош, то волноваться не о чем, если же нет…
— То я должен паковать вещи.