В каком-то смысле дезорганизованная привязанность представляет собой комбинацию избегающей и амбивалентной, но к этому добавляется постоянное ощущение угрозы, вызывающее страх и реакции борьбы за выживание. Кто-то из нас, обладая дезориентированной адаптацией, более склонен к избегающему поведению, эмоциональной холодности и отстраненности. Кто-то находится ближе к тревожно-устойчивому краю спектра, реагируя высоким уровнем тревожности, паникой и гневом. А у некоторых из нас повышенный уровень тревоги сменяется депрессивными состояниями. Бывает также, что мы проявляем признаки дезорганизованной привязанности только в определенных ситуациях, в ответ на конкретные триггеры, например крик или сцены насилия по телевизору. Сейчас давайте вспомним основные черты уже известных нам типов привязанности, чтобы на основе этого двигаться дальше и исследовать дезориентированный стиль — как он выглядит, из-за чего возникает в первую очередь и как мы можем в этом случае помочь себе и другим.
Дети, у которых с раннего возраста формировалась надежная привязанность, способны регулировать свою нервную систему с помощью родителей или других значимых взрослых. Их почти всегда поддерживают, они чувствуют, что их любят, и быстрее переживают огорчения. В результате они способны еще лучше развивать взаиморегуляцию и пользоваться ею, на основе чего развивается и эффективная саморегуляция. Поскольку им легко попросить о помощи или обратиться за поддержкой при ощущении проблемы или угрозы, люди с надежным стилем привязанности, когда требуется, могут почувствовать себя в безопасности среди близких. Всю жизнь нам необходимы оба типа регуляции — саморегуляция и взаиморегуляция — но при нормальном течении событий дети сперва учатся регуляции во взаимодействии со значимыми взрослыми, а лишь затем развивают способность к самостоятельной регуляции. Когда обе эти формы сформированы правильным образом, доступны и сбалансированы, человек обретает высокую психологическую устойчивость в отношениях. Поэтому у обладателей надежного типа привязанности больше способов справиться с неизбежными испытаниями, которые подкидывает нам жизнь.
У людей с тревожно-избегающим и тревожно-устойчивым стилем все иначе. Ни те, ни другие в детстве не имели возможности достаточной и постоянной взаиморегуляции по разным причинам. И по мере взросления они адаптировались к ее недостатку тоже по-разному. Те, у кого сформировался избегающий тип привязанности, отказались от регуляции через взаимодействие с другими людьми, поскольку в прошлом такой опыт никогда не был положительным. Родители были недоступными или реагировали негативно, и ребенок не получал необходимой взаиморегуляции, которую его нервная система могла бы «запомнить». И у ребенка исчезло ощущение, что кто-то есть рядом. Люди с избегающей адаптацией могут казаться виртуозами самоконтроля, но такая регуляция в одиночестве недалека от диссоциации. Люди с амбивалентной адаптацией, наоборот, нацелены в первую очередь на взаиморегуляцию с помощью другого человека, и часто вообще не пользуются саморегуляцией. Их стремление может принимать форму простого желания, чтобы о них заботился кто-то еще (без особенной взаимности и обмена), и потери собственного Я. Можно сказать, что, адаптировавшись к недостаткам родительского стиля воспитания, дети с тревожно-избегающим типом привязанности выросли слишком независимыми, а дети с амбивалентным типом стали чрезмерно зависимы от окружающих.
Обе эти адаптации привязанности связаны с выживанием: при избегающем типе человек научился выживать, ориентируясь только на себя, отгородившись от окружающих, ни в ком не нуждаясь. Люди с тревожно-устойчивым типом отказались от внимания к себе и пытаются выжить, постоянно требуя любви и заботы от кого-то еще, при этом теряя контакт с собственным Я. Их постоянная борьба за доброе отношение может в результате даже мешать проявлениям любви и отталкивать небезразличных партнеров. Обладателям избегающей модели нужно научиться впускать других людей в свою жизнь, чтобы получить опыт взаиморегуляции, научиться ею пользоваться и узнать, какими приятными и поддерживающими бывают близкие отношения. Для людей с амбивалентной адаптацией необходимый корректирующий опыт — научиться чувствовать себя, самим успокаиваться и сделать взаиморегуляцию в своей жизни по-настоящему обоюдной. Им нужно обратить внимание на себя, чтобы быть в состоянии заметить и принять любовь, которой они так ищут. Тем же из нас, кто испытывает сложности в отношениях в связи с дезорганизованным стилем привязанности, самое главное — научиться как саморегуляции, так и взаиморегуляции. Такие корректирующие переживания позволят усилить ощущение относительной безопасности и обрести ясность, которая поможет побороть растерянность.
Диапазон психической устойчивости
Дэн Сигел говорит об «окне толерантности» — оптимальном уровне возбуждения, когда нервная система человека чувствует себя «как дома»[33]. В пределах этой зоны мы оживлены и восприимчивы, но это не вызывает чрезмерного стресса, мы можем расслабиться, оставаясь внимательными и наслаждаясь этим состоянием, мы не отстраняемся от мира и не впадаем в депрессию. Наша нервная система работает как должно, в определенном ритме: ее симпатическая часть обеспечивает всплеск энергии и оживление, затем парасимпатическая система дает нам расслабиться, отдохнуть, переварить пищу. Сперва мы чувствуем себя энергичными и активными, а затем возвращаемся к расслаблению, словно покачиваемся на ласковых волнах. Это еще один способ описать надежную привязанность — наша нервная система работает как полагается. Однако у людей с надежным типом привязанности и нормальной регуляцией окно толерантности не статично — оно постепенно расширяется. Поскольку они могут успешно регулировать свой уровень нервного возбуждения как сами, так и посредством других людей, со временем они становятся способны переживать более высокие всплески и более низкие спады, не выходя из зоны комфорта (которую я называю «диапазон психической устойчивости»).
Те из нас, чья адаптация амбивалентная, легко выходят за верхнюю границу этого оптимального диапазона при возбуждении симпатической нервной системы, переживая напряженные эмоциональные состояния, такие как тревога, паника, злость или даже ярость. Механизм привязанности слишком активен, чрезвычайно чувствителен и чрезмерно реагирует на малейшие ошибки и недопонимания в отношениях, поскольку непрерывный страх быть покинутыми не дает нам расслабиться даже в моменты близости и безопасности.
Люди с избегающим типом, наоборот, бессознательно тратят очень много энергии на то, чтобы заблокировать в себе естественную, здоровую потребность в привязанности. Они чаще выходят за нижнюю границу окна толерантности вследствие гиперактивности парасимпатической нервной системы: это снижает эмоциональность, жизненный тонус, мотивацию и ведет к незаинтересованности в отношениях с людьми, особенно в интимных. Можно сказать, что в этом случае механизм привязанности отключен, деактивирован, что приводит к отчужденности и диссоциации.
Помните, что тревожно-устойчивый, тревожно-избегающий и дезорганизованный стиль — части единого диапазона. Вы могли заметить в себе более или менее сильную склонность к одному из типов. Но возможно, вы проявляете признаки разных адаптаций в зависимости от конкретных отношений с разными людьми. Также вы можете большую часть жизни оставаться в пределах надежной привязанности, но реагировать на некоторые триггеры, временно впадая в ненадежные паттерны.
Слишком долго оставаясь в активном или выключенном состоянии, наша система привязанности выходит из равновесия. Также и регуляция нервной системы может разладиться из-за чрезмерного симпатического возбуждения или длительного парасимпатического спада. А при дезориентированном типе привязанности, в состоянии сильнейшего стресса, вегетативная нервная система как бы перескакивает из одной крайности в другую, что проявляется в сильных колебаниях температуры, расстройствах аппетита (переедании или недоедании), чрезмерном или низком сексуальном желании, обмороках и/или реакциях замирания, оцепенению.
Факторы, способствующие формированию дезориентированной привязанности
Как видим, сложность дезорганизованной адаптации в том, что человек мечется между двумя крайними состояниями на противоположных концах диапазона психической устойчивости. Дезориентированная привязанность заставляет нас прибегать то к полной отстраненности и выключению «сигнального плача», то впадать в перевозбуждение и не отключать его ни на минуту, поскольку привязанность у нас так сильно ассоциируется с угрозой.
Несомненно, это очень тяжелое состояние. Кто-то из нас склонен к «дезориентированно-избегающей» модели, когда высокий уровень стресса или опасности вызывает страх и отстранение. Один из моих клиентов, Хауи, рассказывал, как у отца в пьяном виде бывали приступы злобы и крика. Особенно Хауи запомнилось, как отец кричал на него за то, что он потерял мяч или выбил за поле в бейсбольном матче. После чего папа отстранялся и несколько дней не обращал на сына внимания. Эта история, скорее всего, отражает многие воспоминания Хауи об отцовских пьяных вспышках гнева. И теперь на шум и повышенные тона мой клиент реагирует как на угрозу — бегством, диссоциацией, депрессией и отстраненностью.
А кто-то становится «дезориентированно-амбивалентным»: ощущение угрозы делает нас навязчивыми, ведь нам так страшно быть покинутыми и так нужно получить от другого человека подтверждение поддержки. Одна из моих коллег, Шелли, три дня подряд посылала сообщения своей подруге Дидре в Испанию, не получая ответа. Сообщения становились все чаще и все требовательней. Мать оставила Шелли, когда та была совсем маленькой. Поэтому потеря контакта с подругой вызвала у нее ужас. Не понимая этого, Дидра в конце концов ответила тем, что попросила подругу отстать. Для Шелли это было повторением ее самого страшного кошмара — отвержения. И только когда они обе осознали трудности с привязанностью, с которыми столкнулась Шелли, женщины смогли вернуть былую дружбу.
Так, нервная система людей с дезорганизованной адаптацией легко приходит в возбуждение из-за реальной или кажущейся угрозы, и большую часть времени они, скорее всего, не могут это контролировать. Кроме того, хроническое расстройство регуляции мешает таким людям строить и поддерживать стабильные интимные отношения, в которых они чувствовали бы себя в относительной безопасности. Вспомним, что дезорганизованная привязанность может быть ситуативной, возникающей в состоянии стресса, вызванного конкретными триггерами. Стоит их исключить, и человек возвращается к надежной, или избегающей, или амбивалентной модели, когда его поведение уже не подчинено реакции на угрозу.
В главе 2 я упоминала эксперимент «Незнакомая ситуация», проведенный Мэри Эйнсворт. Она заметила, что поведение некоторых детей не походит ни на один из трех стилей привязанности, описанных ею ранее (надежный, тревожно-избегающий и тревожно-устойчивый). Она первой начала изучать этот ни на что не похожий тип привязанности и назвала его «дезориентированным» (что вполне отражает суть)[34]. Во время эксперимента, когда возвращалась мама, некоторые дети бежали к ней, но, приблизившись, вдруг меняли направление и начинали убегать, или бегать кругами, или падали на пол, или замирали на одном месте, как зомби, или били маму, как будто в них включалась защитная реакция. Дальнейшие исследования Эйнсворт показали, что часто такое поведение свойственно детям, с раннего возраста столкнувшимся с плохим обращением и жестокостью. Моя практика показывает, что родители некоторых клиентов не всегда вели себя угрожающе, но, вероятно, сами имели хронические психические травмы. Такие родители создавали вокруг себя атмосферу страха, которая тоже могла мешать ребенку развить здоровую привязанность. И ребенок привык сопротивляться привязанности.
При надежном типе привязанности дети, столкнувшись с опасностью или огорчением, бегут к родителям. Теперь представьте, что происходит с привязанностью, когда родители сами являются источником опасности. Если страх вызывает значимый взрослый, напуганному ребенку некуда бежать, и его накрывает ужас. Ребенок еще не научился саморегуляции, но не может обратиться к родителям в поисках безопасности. Это очень печально, а главное, полностью дезориентирует нас на физиологическом уровне. При дезорганизованной привязанности в нас борются два биологических инстинкта: мы стремимся выжить, но ведь для этого нам нужны значимые взрослые! Механизм привязанности ищет контакта с родителями, но страх перед ними активирует инстинкт выживания, который вмешивается и отключает привязанность. Для младенца это совершенно невыносимая ситуация, поскольку он полностью зависит от родителей и взаиморегуляции с ними, не говоря уже о базовой безопасности.
Где еще это встречается в природе? Животные большинства известных мне видов чувствуют себя в безопасности среди себе подобных. Возьмем, для примера, кроликов. Они биологически приспособлены к отношениям «хищник-жертва». Их жизнь полна опасностей, им приходится постоянно быть начеку, чтобы не стать добычей койота, совы, собаки, всех и не перечислишь. Но вернувшись к себе в нору, они могут расслабиться. Они не боятся других кроликов, среди своих собратьев им нечего опасаться. Закон кроличьего мира прост: в нем есть четкое различие между хищниками и дружественными представителями своего вида. Кролик знает, что другие кролики не нападут на него, он может рассчитывать на безопасность своей норки, где можно свернуться клубочком в окружении всего семейства и насладиться уютом. Я не знаю точно, как им живется там внизу, но всем нам известен результат — много новых кроликов.
К сожалению, далеко не всегда можно сказать то же о людях. Существующее в кроличьем мире деление на стопроцентно враждебных и стопроцентно безопасных существ для нас не работает. В мире человеческом огромное количество детей растут в обстановке, далекой от безопасности, и воспитываются не самым правильным способом взрослыми, которые далеко не всегда надежны, безопасны и готовы их защитить. А при дезорганизованной привязанности люди, которые должны были бы оберегать нас, ранили нас больше всего или же создавали вокруг себя атмосферу угрозы большую часть времени. В отличие от кроликов, нам приходится иметь дело с гораздо более запутанным миропорядком.
Таким образом, основным фактором развития дезориентированной привязанности — первым, который выделила Мэри Эйнсворт, — является ситуация, когда родители внушают ребенку страх. Повторяю, это возможно, как если они агрессивны, так и когда они сами страдают от серьезной непроработанной травмы. Даже если значимые взрослые не кричат на ребенка, не бьют его и не проявляют насилие каким-то иным образом, они могут создавать вокруг себя атмосферу страха, гнева и хаоса, достаточную, чтобы механизм привязанности ребенка вышел из строя. Далее перечислены еще некоторые факторы, способствующие развитию дезорганизованного типа.