До сих пор мы с вами обсуждали надежную привязанность, чтобы начинать путешествие, представляя себе конечную цель. Теперь же я хочу поговорить о том, что мы делаем, когда не все в жизни складывается хорошо. А именно, о различных видах искаженной, ненадежной привязанности, с которыми сталкиваются и живут так многие из нас. Дальше я буду называть их адаптациями привязанности, и в этом есть смысл. В младенчестве мы нуждаемся в родителях, чтобы выжить. Другой возможности у нас нет. И мы адаптируемся к тому, что они способны или не способны нам дать. Изначально мы растем и развиваемся, реагируя на то, что работает, а что не работает. Независимо от того, к какой жизни (к какому стилю привязанности) мы в конце концов придем, я считаю, сам факт того, что в детстве мы адаптировались наилучшим возможным образом, заслуживает уважения. Давайте хотя бы немного поблагодарим себя за то, как мы справились с этим испытанием, выпадающим на долю каждого ребенка. Если нам посчастливилось, мы росли в семье, наделенной даром надежной привязанности. Если же нет, у нас не было выбора, кроме как подстроиться под возможности заботящихся о нас взрослых. И мы адаптировались таким образом, чтобы как можно лучше удовлетворять нашу врожденную потребность в привязанности, даже если для этого пришлось, как ни парадоксально, подавить в себе желание близости.

Детские адаптации привязанности особенно не исследовались до 1970-х, когда Мэри Эйнсворт провела свой эксперимент «Незнакомая ситуация». Эйнсворт — ученый и психолог, ученица Джона Боулби. Она разработала процедуру и исследовала около ста семей с детьми в возрасте от двенадцати до восемнадцати месяцев. Дети находились в комнате с мамой и незнакомым человеком, играли с игрушками. Затем мать ненадолго выходила из комнаты и возвращалась. Исследователи наблюдали и записывали все, что происходило при этом с ребенком. Некоторые дети бурно радовались, когда мама возвращалась, обнимали ее или снова звали поиграть. Очень многие дети не проявляли признаков сильного стресса и реагировали на маму именно так, позитивно. Однако некоторые дети вели себя совсем иначе. Когда мать возвращалась, им было как будто все равно, они могли полностью игнорировать ее приход и продолжать игру сами по себе. Поначалу исследователи думали, что эти дети просто равнодушны, но измерение физиологических показателей продемонстрировало, что именно в таких случаях дети испытывали сильный стресс. На самом деле они очень сильно реагировали на уход и возвращение матери, но очень старались никак не выдать своих переживаний. Им приходилось отказываться от своих естественных реакций, и на это требовалось очень много энергии[23].

В этой книге я не буду рассказывать о результатах «незнакомой ситуации» во всех подробностях. Одним из них было то, что в последующих экспериментах были выявлены разные стили привязанности младенцев к разным значимым взрослым. Для целей этой главы давайте остановимся на поведении, описанном выше. Эйнсворт назвала такой стиль ненадежной привязанности тревожно-избегающим, поскольку дети держались отстраненно, словно отказавшись от близости с мамой. Адаптация их сигнала заключалась в том, что в большинстве случаев он был попросту отключен[24]. Когда мы встречаем такое поведение у взрослых, то называем их самонадеянными, высокомерными, замкнутыми или безучастными. Но исследования показывают, что внутри у них происходит гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. У взрослых этот стиль привязанности называется избегающе-отвергающим.

Факторы формирования тревожно-избегающей привязанности

Однажды я консультировала бизнесмена из Чикаго. Когда он был ребенком, его мама была довольно несчастна и не способна дать ребенку достаточно любви и внимания. Однако она с большим рвением и регулярностью занималась уборкой дома. Мой клиент, Гарольд, вспоминал, как сидит один в кроватке без игрушек, мобилей или других интересных ребенку вещей, а мама, совсем не замечая его, пылесосит комнату. В детстве он много времени провел в изоляции, не получая важного контакта, необходимого для регуляции нервной системы. Гарольд обратился ко мне, потому что чувствовал неспособность к контакту и близости со своей женой. Этот печальный пример демонстрирует несколько факторов, влияющих на развитие тревожно-избегающей адаптации в детях. Затем этот стиль переносится и во взрослую жизнь.