Что вы считаете главным для политика?

Вы читали Плутарха?

Журналистка взглянула на Столбова с легким изумлением.

Зря не читали. Во-первых, легко, интересно и понятно. А во-вторых, Плутарх — базовые знания по античной истории, которые в старой России знал каждый гимназист. Хотя бы фильм «Триста спартанцев» смотрели? Значит, поймете. Чтобы показать гражданскую сознательность спартанцев, Плутарх рассказывает такую историю. Когда царь Леонид закончил отбор в свой отряд смертников, один из воинов, которого не взяли, шел по улице и смеялся. Его спросил чужеземец: «Чему ты радуешься, ведь тебя не взяли в герои?» — «А я радуюсь, — ответил спартанец, — тому, что думал, будто я самый сильный и смелый, но в Спарте нашлось триста человек храбрее, чем я».

Вот и для политика главное знать, что есть другие люди, которые его сильнее. Хуже нет для страны, когда какой-то отец народа правил-правил, потом умер, и народ чешет в затылке — что делать. Поэтому моя мечта когда-нибудь проиграть выборы тому, кто любит Россию больше, чем я.

— Правда я умница, что посоветовала тебе сделать Шенген? — спросила Татьяна.

— Правда, правда.

— Видишь, я умница. А ты обещал устроить цирк!

— А что это будет за цирк, так еще и не рассказал! — не столько обижаясь, сколько имитируя обиду, сказала Таня.

Столбов посмотрел на нее с легкой хитрецой, как на ребенка: мол, будет вам и белка, будет и свисток. Только потерпите.

— Кофе тебе варить не буду! — Татьяна надула губы.

— Ох, напугала. Ладно, в двух словах. Вспомнил я принцип товарищей большевиков. И решил ему последовать. Принцип для заграничного употребления, ну, так мы как раз за границей.

— Какой принцип? Прокатиться в пломбированном вагоне или отдать немцам половину России по Брестскому миру?

— Не. Все будет проще. Никаких тайных дипломатических игрищ. Только открытая дипломатия! Да вот мы, кстати, и приехали. Ого! Действительно озеро и розы!

Кроме роз на берегу стоял симпатичный двухэтажный отель, увитый хмелем, виноградом и прочими любителями цепляться за стены. Такое местечко идеально подходило для тайных романтических встреч. Или столь же тайных, но совсем не романтических заговоров и интриг.

Правда, в это туманное и теплое германское утро возле отеля ощущалась суета. Вдоль шоссе выстроился десяток автомобилей, были тут и легковушки, и микроавтобусы. Возле них прохаживались люди, кто в костюмах, кто в кожаных репортерских разгрузках. Кто-то вытащил аппаратуру и прилаживал ее на штативы, а кто-то уже снимал сентиментальный пейзаж.