«А ведь если Губарь прав и выродок выйдет навстречу, в сторону уже не свернёшь. Вон какие дебри! - подумал Журналист. - Да и завалить гада будет непросто. Попробуй завали, когда он попрёт на тебя паровозом».

Савва пыхтел позади. Чувствовалось, что здоровяк слегка струхнул. Наверное, он уже пожалел, что ввязался в эту авантюру, а тут ещё сам Макс подлил масла в огонь своими россказнями про телепатов. Кто угодно занервничает.

«Сам виноват, - подумал Воробьёв. - Нечего было за длинным рублём гнаться, теперь вот пусть отдувается».

Через пару минут дошли до конца. Куча земли располагалась в стороне от тропы, но после недавнего дождя часть её осыпалась. Свежий рыхлый грунт перекрывал тропу и был совершенно чистым. Ни единого следа, а ведь если существо выбиралось из норы, то хоть что-то да должно было остаться.

«Варианта два, - подумал Макс. - Или мутант всё ещё в берлоге или у поганца есть другая тропа».

Оба варианта были неблагоприятными. В первом случае они могли наткнуться на разъярённого хозяина прямо у входа в логово, во втором получить удар в спину. Так или иначе при любом развитии событий малой кровью они уже не отделаются. Оставалось только полагаться на везение да на собственные инстинкты.

- Гляди! - шепнул из-за спины Савва.

Макс повернул голову вправо и увидел старый посудный шкаф, стоявший за кучей земли. В хаосе растительного буйства смотрелся этот предмет быта неуместно, как нечто инородное и потустороннее, но удивляла не его чуждость, а то что внутри, за стеклом, стоял совершенно целый фарфоровый сервиз. Кто выволок сервант из квартиры и как удалось при этом сохранить незыблемость его содержимого оставалось только предполагать.

«Может мародёры притащили, когда здесь ещё было безопасно? - предположил Воробьёв. - Но с другой стороны кому нужно это барахло? Жадные до чужого добра ребята такой мелочёвкой промышлять не станут».

Макс прошёл мимо кучи, остановился и, затаив дыхание, прислушался. Ничего подозрительного слышно не было, только естественный звуковой микс создаваемый самой природой. Тихо поскрипывали трущиеся друг о друга плети терновника, с крыши капля за каплей стекала дождевая вода, шуршала листва на ветках одинокого тополя.

Угол дома находился шагах в десяти.

У цоколя торцевой стены зияла глубокая яма, вокруг которой лежали кучи земли. Грунт был плотно утоптан. Вместе с вкраплениями гравия и битого кирпича в него были впрессованы пожелтевшие от времени кости и остатки амуниции: ременная бляха, пуговицы, ещё какая-то мелкая дребедень и вездесущие стрелянные гильзы покрытые зелёными окислами.

Воробьёв посмотрел на Савву и жестом попросил прикрыть. Здоровяк кивнул и остался на месте, а Макс медленно, готовый в любой момент спустить курок, подкрался к яме.

4

Гудело как в туннеле. Сквозняк из подземелья выносил на поверхность тёплый и сырой воздух. Макс осторожно заглянул в яму и поморщился. Это был глубокий подкоп, уходивший под самый фундамент высотки. Настоящая «кроличья» нора. Проход под домом был достаточно широким, чтобы в него без особого труда пролез субъект схожий телосложением с Саввой Губарем. Из этого можно было сделать вывод, что тварь его проделавшая обладала по крайней мере такими же физическими данными.

«Здоровенный ублюдок, - подумал Макс. - Куда до него хиленьким пучеглазым «ведьмам». По сравнению с ним они жалкие пудели. Такой если прихватит останется один фарш».

Он постоял немного над ямой, потом осторожно спустился по пологому склону вниз и заглянул в проход. Из темени несло затхлостью и какой-то невообразимой вонью, а вонь из норы первый признак, что в ней постоянно обитает живое существо.

Воробьёв неожиданно поймал себя на мысли, что с некоторых пор любое подземелье притягивает его словно магнит. Вот и сейчас он испытал жгучее желание плюнуть на все предосторожности и шагнуть в самую темень, несмотря на серьёзный риск потерять башку. Это было желание мимолётное, затмевающее голос разума и любой другой внутренний голос. Наверное, он бы так и сделал, но наверху зашуршало, и до слуха донёсся дрожащий шёпот Саввы.