- Оставь! - крикнул он. - Сумеет спастись — его счастье, а нет значит будет кваситься в трясине до скончания веков.

Все смотрели на беглеца. Хорёк перепрыгивал с кочки на кочку, утопал по пояс в грязи, но продолжал двигаться вперёд. В какой-то момент он ушёл в воду с головой, но через секунду всплыл, побарахтался немного и поплыл к ближайшему островку.

4

Гусеничный вездеход лихо гнал по бездорожью. Его кидало из стороны в сторону, трясло, раскачивало, и порою Максу казалось, что на очередной колдобине кого-нибудь обязательно выбросит из кузова. Бойцы цеплялись за что только возможно: друг за друга, за коробки и ящики стоявшие посреди кузова, за деревянные лавки и рёбра металлических бортов. Ругались на чём свет стоял. Плевались от неудобств и злобно посматривали на командира.

Над головой и по бокам драным парусом трепыхался грязный брезентовый тент. Пахло в кузове отвратно: иногда палёной резиной, иногда мертвечиной, в зависимости от интенсивности воздушных потоков проникавших под полог. От мысли, что в этой машине перевозили трупы стало не по себе. На грязном железном полу багровели бурые пятна, какие-то прилипшие чёрные ошмётки и ещё чёрт знает что. Не иначе этот вездеход выволокли из какой-нибудь аномалии вместе с мертвецами или из промзоны, где после разборок между анархистами можно было найти брошенную технику.

Вместе с ними в кузове сидели и двое сектантов. Они помалкивали и с хладнокровием рептилий переносили тяготы поездки. Гнус сидел рядом с водителем и его зелёная рожа частенько появлялась в крошечном заднем окошке кабины. Он косился на пассажиров и скалил тёмные отливающие свинцом зубы.

«Что ему смерть?.. Пожалуй не больше чем неизбежность, к которой он вполне готов, - подумал Макс. - Если верить запискам Связного этот тип показал себя вполне адекватно. Но я бы так не сказал. Кукуха у него поехала основательно».

Макс покосился на Колоскова и заметил, что тот беззаботно дремлет. Намотав на одну руку брезентовую ленту свисающую с полога, он чувствовал себя настолько комфортно, что мог даже спать.

«В своём репертуаре, - усмехнулся Воробьёв. - В любой ситуации находит положительную сторону».

Вездеход круто завернул и, задрав нос, пополз вверх. Очевидно водитель решил срезать путь, и сейчас машина пересекала какой-то вал. Через пять минут транспортёр выбрался на относительно ровную поверхность, его скорость увеличилась, а под полог тента стал проникать запах раскалённого железа от раскалённой выхлопной трубы.

5

Макс обернулся и, заметив дыру в брезенте, бесцеремонно расширил её пальцами. Чтобы разорвать грязную ткань пришлось немного повозиться, но зато теперь у него появилось небольшое окошко, в которое можно было разглядеть окрестности.

А посмотреть было на что. Ему открылся масштабный, потрясающий зловещей красотой вид на какой-то грандиозный транспортный узел. Несколько рядов железнодорожных путей, вросшие в землю погрузочные краны, полуразрушенный перрон, выгоревшие топливные цистерны, грузовые платформы с проржавевшими контейнерами, покорёженные опоры ЛЭП. Вдали виднелось полуразрушенное здание диспетчерской и гигантский ангар депо, за которым возвышались не то холмы, не то горы.

Любопытство стали проявлять и остальные. Кто-то откинул полог и высунулся наружу, кто-то последовал примеру Журналиста и тоже продырявил для себя дыру в брезенте.

- Что это за место? - обращаясь к сидевшему рядом сектанту, спросил Байбак.

- Давильня! - невозмутимо ответил тот.