Сейчас, много сезонов спустя, за океанами, Дрезден вздрогнул и проснулся. В его вольере были люди, трое, очень близко.

Он подумал, что до сих пор спит. Поднял голову, понюхал ночной воздух. Пахло дымом. На горизонте пылали неестественно яркие огни. Неподалеку ревели и клацали машины. Значит, это по-настоящему. Он поднялся на ноги и выпрямился, в его груди вибрировал тихий рокот. Мастерство шевельнулось в нем впервые за долгое, долгое время. Если они подойдут чуть ближе, он прыгнет. Если нет, подберется к ним, сделав вид, будто…

– Добрый вечер, – произнес один из троих. – Прошу, простите наше вторжение. Мы не хотели проявить непочтительность. – Он говорил на языке охоты, говорил великолепно, хотя и с едва заметным намеком на тигриный акцент. – Это вас называют Шипом Рассвета?

Дрезден моргнул. Шипом Рассвета называл его отец. Он думал, что больше никогда не услышит этого имени. Лев изумленно хлестнул хвостом. Да.

– Хорошо. Я так и подумал, что это вы. Меня зовут Майкл. Какое-то время я охотился с прайдом Красного Ветра. – Человек оглядел яму. – Там я услышал о вашей беде.

На мгновение Дрезден лишился дара речи. Прайд Красного Ветра кочевал на расстоянии долгого бега к западу от дома Дрездена. Свирепые и уважаемые львы. Охотился с ними? Человек? Поразмыслив секунду, он издал звук, словно заметил в отдалении другого льва.

«Кто ты? Что тебе нужно?»

– Трудно объяснить. Начну с того, что я – приемный сын Аблаки и ученик тигра Нобунунги. Я ношу запах Нобунунги и охочусь вместе с ним. Это мой брат Дэвид, раб убийства, и сестра Кэролин, тоже из дома Аблаки. Мы принесли для вас вести от Нобунунги. Нам позволено приблизиться?

Аблака? Дрезден знал это имя. Еретик, враг Лесного Бога. Однако Нобунунга – другое дело. Он был древним тигром, который, по слухам, правил всеми лесами в мире. Дрезден подошел к человеку и обнюхал его, словно дружественного льва. От человека действительно пахло тигром. Хм-м.

Дрезден решил выбрать путь вежливости: если хотя бы половина того, что говорили о Нобунунге, соответствовало действительности, это был самый разумный поступок. Он замер и позволил, чтобы его тоже обнюхали. Человек быстро принюхался к гриве и отошел. Именно так, как следовало поступить младшему охотнику в подобных обстоятельствах.

Дрезден нахмурился. Он не питал любви к людям, а Аблака был врагом Бога. Но каждую ночь под этими странными звездами Дрезден молился, пока не засыпал. Он не жаловался на свою участь, не сетовал, что его искренняя вера была вознаграждена таким образом. Он ничего не просил для себя. Он молился, чтобы его львенку выпал шанс жить за пределами этой клетки. Каждую ночь Дрезден заклинал Бога исполнить эту молитву, а взамен забрать его жизнь. Он понятия не имел, какое отношение к молитвам может иметь все это… но Бог удивлял его и прежде.

Дрезден сел, поднял переднюю лапу и быстро лизнул. Жест уважения, если не радушного приветствия.

Как ни странно, ему было любопытно, что скажет человек.