После ареста насильника в силовых ведомствах опять начались аппаратные игры. По мнению моего собеседника из тулунской полиции, несмотря на то что именно местные оперативники задержали маньяка, Следственный комитет решил «перетянуть одеяло на себя»: «В новостных заметках и репортажах по местному телевидению формируется мнение, что насильника поймали без помощи тулунских полицейских, даже люди в Тулуне говорят: „Вот приехали из Иркутска, все раскрыли, а тут никак не могли ничего сделать“», — жалуется он. При этом Артем Дубынин считает, что его тулунские коллеги сработали нормально, хоть и «коряво».
К концу лета 2020 года следствие по делу тулунского маньяка было завершено, и обвиняемый знакомился с материалами дела, в котором уже около 100 томов. Мужчине предъявлены обвинения в 7 изнасилованиях, хотя на самом деле, по словам следователя, он изнасиловал более 70 женщин: по большинству эпизодов истекли сроки давности, по другим потерпевшие не хотят предъявлять обвинения, чтобы не встречаться с преступником в суде. Преступник безнаказанно насиловал жертв почти 30 лет — с 1990 года. Мой собеседник в следственной группе добавляет, что половина жертв — несовершеннолетние девочки в возрасте от 11 до 16 лет: «Он педофил, сексуальный маньяк, насильник и убийца».
Действительно, преступник уже сознался в двух убийствах, которые также вошли в состав обвинения. Обеих жертв нашли с похожими множественными ножевыми ранениями и следами изнасилования, одна из женщин работала учительницей. «У него был ножик перочинный, он им каждый раз тыкал, подставлял к шее, наносил колюще-режущие удары, — рассказывает Дубынин. — А тут, видимо, оказала сопротивление или как-то оскорбила его из-за проблем с потенцией. Он часто не мог совершить половой акт — долго мучил своих жертв, пальцы им везде вставлял, заставлял минеты ему делать, избивал их сильно. Где-то перестарался».
Тулунского маньяка зовут Павел Шувалов, ему 52 года, и он, как говорят поймавшие его оперативники, обычный, «среднестатистический для Тулуна мужик». Жена, с которой они делят небольшую квартиру в трехэтажном доме, работает в школе и преподает русский язык и литературу. Двое сыновей выросли и уехали в Иркутск. Сам насильник работал на угольном разрезе на бульдозере и получал 70–80 тысяч рублей в месяц — большие деньги для маленького города с высоким уровнем безработицы. В советские годы Шувалов был осужден за хищение социалистической собственности, после этого не привлекался, «соседями характеризуется положительно». «Шувалова, как и Попкова, породила атмосфера безразличия. Когда мы приехали, о том, что у них зверствует маньяк, никто в городе даже не знал, — говорит Дубынин. — Там по такому принципу живут: пока меня проблема не касается лично, она меня не волнует. Если пришли бить соседа, я лучше посмотрю в окошко или в глазок и подальше отойду от двери, будто меня дома нет».
Шувалов был признан вменяемым, но эксперты выявили у него психическое отклонение, при котором мужчина может сексуально возбудиться, только когда женщина испугана, — раптофилию. «Сексуальное возбуждение у него возникает только в момент, когда он насильно заставляет женщину вступить с ним в половой акт: эмоционально давит ее, бьет, когда она находится у него в полной власти», — объясняет Евгений Карчевский.
Мои собеседники уверены, что свои преступления Шувалов совершал не ради наживы — а потому, что, как и Попков, чувствовал безнаказанность. «В Тулуне ведь с девушками проблем нет. Здесь, чтобы построить с кем-то отношения, достаточно быть более-менее воспитанным и порядочным, — рассуждает один из моих собеседников. — Для него все это была игра, некое разнообразие. Все его жертвы — это молодые девушки, каких-то бичеватых или старых бабушек он не трогал. Шел, видел пустырь, попадалась жертва, и он ее брал».
С женой Шувалова мы столкнулись у подъезда их дома — она возвращалась после уроков, из сумки торчала стопка тетрадей. Поговорить со мной она отказалась; сказала: «Нам с этим жить еще» — и закрыла дверь. По словам моего собеседника в тулунской полиции, женщина до последнего не могла поверить в происходящее, а когда сомнений больше не осталось — замкнулась в себе: «Ее вообще очень жалко, она адекватная, сдержанная, в школе о ней очень хорошо отзываются и понимают, что она не виновата». Сейчас она регулярно приносит супругу продукты: макароны, конфеты, печенье.
В той же школе училась одна из жертв маньяка — Мария, которую он изнасиловал, когда она приехала в Тулун на поезде летом 2006-го. Жена насильника преподавала у нее русский язык, и они даже ездили всем классом в лес — как Мария вспоминает теперь, на один из таких пикников Шувалов привез своих сыновей, но его лица она тогда не запомнила. Девушке бывшую учительницу тоже «очень жалко». «Помню, что в школе она как с подружками с нами общалась, но и поругаться могла, — вспоминает она. — Я почему-то запомнила, что они с мужем часто ссорились. Мы с девочками уже знали: когда дома были неприятности, она сама младшего сына из школы забирала и приводила его к нам на уроки, а мы его, как могли, развлекали».
Когда Марии сообщили, кем оказался напавший на нее мужчина, некоторые детали преступления встали для нее на свои места — например, Шувалов действительно мог знать ее отца, поскольку тот сдавал в аренду технику для работы на угольных разрезах. Теперь девушка собирается приехать на процесс над насильником — единственная из всех жертв, с которыми мне удалось поговорить: чтобы посмотреть ему в глаза и удостовериться, что больше он никому не навредит. Начаться суд должен осенью 2020 года; Шувалов полностью признал вину.
Год назад Мария развелась с мужем, и осталась одна с двумя сыновьями — сейчас им 4 года и 8 лет. Когда они расставались, супруг, чтобы задеть ее, сказал: «Тебя ж в твоей юности изнасиловали, что ж ты не померла!» «Не могу сказать, что его слова мне ножом по сердцу, я уже прошла этот этап, — говорит девушка. — На ошибках учатся, из всего нужно делать выводы: например, не нужно быть такой самоуверенной, как хотелось бы. Я была слишком уверена в себе: обернулась — идет мужик, ну и ладно; пошла дальше, он усилил шаг, ну и ладно. Долгое время шум шаркающих шагов даже снился мне. Каждый человек умрет, когда ему нужно, но хорошо, что я не в тот момент умерла».
Одной ей поначалу приходилось тяжело: нужно было платить ипотеку и водить мальчишек на хоккей. В самые трудные минуты Маша даже задумывалась о том, чтобы вернуться обратно в Тулун, где у ее родителей есть «два больших коттеджа», но потом передумала: «Тулун — хороший маленький городишко. Сейчас там печально из-за наводнения, а так население хорошее, инфраструктура вся есть, но нет работы, а это ведь самое главное. Да и не могу я перечеркнуть всю карьеру своим детям — там им совсем негде будет заниматься».
Заговорив о своих семейных делах, Мария вдруг вспоминает, что ее бывший муж работал в одном из охранных предприятий Ангарска вместе с другим маньяком — Михаилом Попковым. Однажды она даже виделась с ним. Попков показался ей «нормальным человеком».
Глава 19. За доблесть в службе
В сентябре 2018 года — за четыре месяца до задержания Шувалова — Эдуард Панов покинул «маньячную группу». По его словам, потому что поступила команда вернуть всех прикомандированных следователей на прежнее место работы; по словам другого моего собеседника, по распоряжению Евгению Карчевского, который считал, что молодой следователь нарушает субординацию. (Сам Карчевский говорит, что Панов «не справился с нагрузкой».) Так или иначе, работать с бумагами в районном управлении СК Панов уже не мог и снова стал корпоративным юристом. Он продолжал общаться с бывшими коллегами в общем чате — и страшно обрадовался, когда узнал, что преступник пойман. «Я написал им тогда: „Красавцы!“ Смайлики всякие поставил, — рассказывает Панов. — У меня было состояние, как будто наша сборная на чемпионате мира выиграла».
Примерно тогда же уйти на пенсию пришлось и Виктору Маслакову, который приехал в Тулун в командировку к бывшим товарищам, — вообще-то, к тому времени он уже ушел из группы на повышение в управление по незаконному обороту наркотиков. По всей видимости, новому начальству такой ход оперативника не понравился — во всяком случае в какой-то момент он узнал, что его должность сократили, а работать ему теперь предлагается участковым или дежурным. Маслаков решил уволиться.
Еще через несколько месяцев, в декабре 2018 года, вышел на пенсию Артем Дубынин — история Маслакова стала последней каплей, да и вообще ему «надоело смотреть на безразличие руководства и обычных людей». Начальство, как вспоминает теперь уже бывший оперативник, продолжало саботировать его карьерный рост — должность старшего опера он получил только после того, как арестовал Попкова; в 2017 году он должен был стать подполковником, но так и остался майором. О состоянии дел в российских следственных органах Дубынин говорит с горечью и раздражением — он уверен, что, появись сейчас в Иркутской области новый маньяк, на его поиски тоже уйдут годы. «Хорошо если после пятого эпизода они поймут, что у них „серия“, и организуют какую-то группу. Но бить тревогу и начинать искать преступника нужно уже после второго схожего случая, чтоб он знал, что его ищут, чтобы он хотя бы начал бояться, — объясняет Дубынин. — Тогда есть надежда на то, что он затихнет на какое-то время или вообще прекратит этим заниматься — хоть чью-то жизнь или судьбу можно спасти. А у нас насобирают гору трупов — а ты ковыряйся, ищи маньяка».
С годами Дубынин полностью разочаровался в полицейском начальстве — и сейчас говорит о нем исключительно с раздражением и возмущением. Один из характерных эпизодов, который он часто вспоминает, случился, когда руководитель областного ГУВД попросил своего оперуполномоченного выстирать и погладить ему рубашку. «Сказал: „Чтобы через 15 минут она была чистая и сухая, я опаздываю на совещание“. Другой бы ответил: „Да иди ты в задницу, я тебе жена, что ли?“ А этот схватил и побежал стирать, — негодует Артем. — Такие у нас руководители. Возомнили себя царями, богами, потому что нет никакой управы на них».
По его словам, никто не стал уточнять, в чем причина его ухода, и уж тем более уговаривать остаться — молча подписали рапорт. Единственным исключением был Евгений Карчевский — узнав, что документы об уходе уже оформлены, он даже просил начальника полиции, чтобы Артема восстановили в должности. Через месяц ему предложили поработать в Ангарске простым опером. Дубынин отказался.
Еще один мой собеседник из числа бывших оперативников — Сергей Романов — вышел на пенсию в 2013 году, когда группу сократили после передачи первого дела Попкова в суд; сейчас ему 46, и он, как и многие жители Ангарска и Тулуна, зарабатывает на жизнь тем, что ездит «на вахты»: сезонные работы в других регионах, где люди, как правило, живут прямо на объекте.
Когда Артем Дубынин пришел забирать документы, выяснилось, что за последние 10 лет он ни разу не был в отпуске: «И меня после этого называют лодырем и тунеядцем». После его ухода «маньячная группа» прекратила свое существование.